– За «Динамо» стукаю, – сообщил Голованов, поймав взгляд Ивана. – Волейбол…
Осипов кивнул.
– Меня Виталием Петровичем величают, – представился следователь, – можно просто Виталик. К чему церемонии? А о вас я наслышан. Читал неоднократно. Как же: «У опасной черты», «Волки и овцы», «За гранью совести». Клево. Искренний почитатель. – Голубенькие глазки волейболиста смотрели весело и доброжелательно, но проглядывала в них некая льдинка. Да и настороженность проступала на открытом загорелом лице.
– Садитесь, товарищ журналист, курите. Сам-то я не употребляю, но, когда другие курят, не возражаю. Даже люблю запах табака.
– Что это ты, Виталик, все «товарищ журналист»? – стараясь попасть ему в тон, усмехнулся Осипов. – Иван меня зовут, договорились?
– Отлично, – расплылся в улыбке Голованов, – взаимопонимание установлено. А это самое главное. Конечно, разговор предстоит несколько щекотливый, поэтому… – Он не договорил, подмигнул, достал из стола бутылку минеральной воды, два стакана, потом покосился на Осипова и извлек на свет плоскую стеклянную фляжку с янтарной жидкостью.
– Коньяк, – прокомментировал он, – казахский, но неплохой. Я знаю, вы, пишущая братия, любите это дело. – Он щелкнул себя пальцем по горлу. – Не обижайся. Шутка! Я тоже употребляю!
– А как же спорт?
– Одно другому не мешает, наоборот, полезно. Коньяк сосуды расширяет. Конечно, если понемножку.
Он налил в каждый стакан на два пальца.
– А не войдут? – Осипов кивнул на дверь.
– Не волнуйся, я закрыл на замок. Ну давай! За знакомство.
«Коньяк действительно неплох», – отметил Иван.
– А теперь по минералочке, – радостно предложил веселый следователь. – Вот и отлично.
Все больше удивляясь странному поведению этого человека, Осипов ждал продолжения, и оно последовало.
– Значит, ты согласился работать на вдовую генеральшу? – с наигранным равнодушием спросил Голованов, залпом выпив свою минералку.
– Да вроде бы, – неопределенно сказал Иван.
– Ну и молодец, – похвалил следователь. – Она тетка с деньгами. Еще бы. Муж – высокий чин. Он ее лет на двадцать пять старше был. Сыграл в ящик несколько лет назад. Оставил ей… – Голованов провел ладонью над головой. – Из Германии – будь здоров, он одно время был главным в Восточной Пруссии. Как раз тогда, когда немчуру оттуда поперли. Так рассказывают, вагонами сюда добро возил. Конечно, не все. Делился…
– Ты давай ближе к делу, – поторопил Осипов.
– А куда спешить, рабочий день идет… Коньячок еще остался. Ладно, не волнуйся. Все расскажу. Что она тебе посулила?
Осипов промолчал.
– Да знаю, знаю, «волжанку», наверное?
– Вот я чего не понимаю. – Осипов в упор глянул на Голованова, – тебе, что ли, самому «волжанка» не нужна?
– Мне? Да зачем? Меня служебная возит. – Следователь хохотнул. – Да и потом «волжанку» еще заработать надо. А чтоб заработать, нужно изловить того гада, который ее Валентинчика замочил. А это, брат, как я кумекаю, дело ой-ой-ой! Нелегкое это дело.
– Почему же вы его сами не ловите?
– Не можем, – Голованов развел руками. – Не получается никак. Вот теперь тебе доверили. Давай-ка еще по одной.
Не дожидаясь согласия, разлил коньяк по стаканам.
– За удачу, – приподнял свой и хитро усмехнулся.
– Что ты все вокруг да около ходишь! – взорвался Иван. – Давай, выкладывай…
– Уж больно вы, журналисты, настырные ребята, – заметил Голованов. – Все вам сразу вынь да положь. Ладно, слушай. Нашли этого парня два месяца назад, в апреле, в лесополосе, страшно изуродованного. Весь изрезанный, глаза выбиты, кожу с черепа словно чулок сняли…
