— Точно?
— Точно. Правда. Я не подведу, — я убрала руку с цветком под стол и сжала пальцы так, что ногти впились в стебель. Доминик тем временем снова развернулся к судье.
— Мы отклоняем предложение, ваша честь, — произнес он.
— В таком случае прошу всех занять свои места. Мы начинаем.
Начинали «мы» с Карида. Сначала выслушали его коллег и партнеров, о том, как он успешно построил бизнес с нуля, тот, который сейчас растет и развивается, который приносит стабильно растущий более чем шикарный доход, а также дал множество рабочих мест рагранцам и в целом вносит положительный вклад в экономику страны. Эти свидетели сменяли один другого, их лица сливались у меня перед глазами, я даже не была уверена, что запомнила имена и должности.
Следом пришел черед родителей. Они рассказывали о том, как воспитывали сына в соответствии с лархаррскими семейными ценностями, делая упор именно на семью, на детей, о том, каким внимательным и послушным он был сыном, как всегда помогал им и поддерживал, что он постоянно присылает им деньги и что подарил им красивую двухэтажную квартиру в элитном жилом комплексе Айориджа. Мать Доминик не трогал, а вот когда настал черед отца и когда «вопросы» юриста Карида закончились, поднялся.
— У меня всего один вопрос к свидетелю, ваша честь. В семейные ценности Лархарры заложена рекомендация женщине, которая носит твоего ребенка, делать аборт?
— Протестую! — юрист Карида поднял руку. — Сам по себе вопрос оскорбителен для свидетеля и моего клиента.
— Протест принят. Риамер Чожмак, переформулируйте вопрос.
— Хорошо. Спрошу иначе. Что бы вы почувствовали, когда узнали, что ваш сын предложил женщине, которая носит его ребенка, сделать аборт?
— Протестую! В вопросе по-прежнему много личного.
— Протест принят. Риамер Чожмак, задайте вопрос без переходов на личности.
— Вы знали, что ваш сын предложил риам Этроу сделать аборт?
— Протестую, ваша честь! Это не имеет ни малейшего отношения к делу.
— Протест отклоняется. Свидетель, отвечайте.
Мужчина перевел взгляд с меня на Доминика, потом — на Карида.
— Нет. Нет, я об этом не знал.
— Вы считаете это правильным?
— Протестую, ваша честь. Этот вопрос совершенно некорректен.
— Не вижу в нем ничего некорректного. Свидетель, отвечайте.
— Нет, я не считаю это правильным.
— У меня больше нет вопросов.
Отец Карида вернулся на место, напоследок наградив меня тяжелым взглядом из-под густых кустистых бровей, а после пришла очередь самого Карида. Он прошел к кафедре, поправив лацканы идеального пиджака, опустился на стул и посмотрел на своего адвоката, который приблизился к нему.
— Расскажите, почему вы хотите вернуть и воспитывать сына, риамер дель Рандаргим.
Карид глубоко вздохнул.
— Потому что это естественно! Долгие месяцы я пытался справиться с чувством вины из-за того, о чем говорил защитник риам Этроу. Да, я предлагал Авроре сделать аборт, но исключительно из-за того, что почувствовал себя не готовым к отцовству. Понимал, что не смогу уделять малышу достаточно времени. Столько, сколько должен уделять хороший отец. Зная, что в Рагране аборты не делают, я готов был оплатить ей все самое лучшее в другой стране. Тем не менее сейчас я совсем не горжусь этим. Больше того, я готов просить прощения за то, что предложил, растерявшись.
Доминик выглядел очень скептически, что же касается меня, я вцепилась в цветок. Они основательно подготовились: в Рагране делать аборты запрещено. Именно аборты, как медицинская процедура, но, если женщина делает его в другой стране, это преступлением не считается.
