Через три дня фокус повторился, правда, на борта машин никто ничего больше не клеил. Но механизм разброса был тот же. К тому времени у меня уже были знакомые среди постоянных продавцов рынка (я им кое-что привозил на обмен из деревень). Они-то и рассказали.
Еще три дня – новая порция листовок.
Это уже стало интересным. Задергалась и полиция, видимо, руководящий кирпич долбанул-таки кое-кого по темечку. Патрулей на рынке стало больше. Но эта мера не помогла.
Полуторка наша внезапно потребовала ремонта (сказались на ней таки наши дальние поездочки), и Хасан отогнал ее в городской гараж. Дабы ускорить ремонт, я притащил заведующему гаражом пару литров самогона, который мы с ним и распили. После этого он самолично наведался в ремзону и дал руководящие ЦУ слесарям.
– И побыстрее, ребятушки! – включился я в разговор. – А то нам завтра на рынок продукты подкинуть надо, да и оттуда кой-чего захватить.
Однако же успеть с ремонтом до завтра слесаря, как ни старались, не смогли. Машину выпустили из ворот только к обеду следующего дня. Не успели мы отъехать на пару километров, как я остановил Хасана.
– К конторе давай.
– Нам же сегодня в Михайловку?
– Да забыл я там кой-чего.
Подъехав к работе, Хасан, остановив машину, побежал в подсобку – дремать. А я, сделав крюк, вернулся к машине.
«Так, что у нас тут НОВОГО появилось? Кузов – чисто. Кабина – тоже. Где? А, вот оно – на подвеске».
Присобаченный проволокой, под кузовом висел бумажный пакет. Раскрыв его, я удовлетворенно хмыкнул. Так и есть, листовки. И до чего же остроумно придумано! При въезде на рынок – яма, машина прыгает на этом ухабе – пакет рвется по линии обвязки, и на землю вываливается камень. К камню привязана нить, которая и вытаскивает за собой листовки, одну за другой. Они прошиты по верхнему краю ниткой, и каждая листовка, выпадая, от нитки отрывается. (Я еще на рынке обратил внимание на странные надрывы бумаги.) Ну, пора уже и в гараж визит нанести…
Этого парня я приметил еще в первый визит. Он обслуживал другую «яму», но к нашей машине пару раз подходил (кстати, именно после одного из таких визитов на машине «вдруг» потек радиатор). Выбрав момент, я отозвал его в сторону:
– Эй, дружище, на минуточку тебя можно?
– Да, слушаю вас внимательно!
– Да вот тут одну штучку у нас в машине обронили, – протянул я ему раскрытую ладонь. – Чье бы это, не знаешь?
На ладони у меня лежал кусок проволоки и свернутый пакет из-под листовок.
«Опа! Есть попадание! Дернулся паренек».
– Да мало ли тут такого добра лежит…
– А такого? – продемонстрировал я ему катушку ниток с иголкой. Катушку я одолжил утром у соседки, нитки на ней похожи на те, которыми были прошиты листовки.
Рука у парня инстинктивно дернулась к карману.
– Тихо, тихо, – придержал я его за руку. – Не торопись и не хипешуй. Разговор у меня к тебе есть. После смены, вон, лавочку видишь? Подходи, побазарим кое о чем.
Ждать пришлось долго, но парень пришел.
– Ты на ногах не стой, правды в них нету, – подвинулся я. – Садись, поговорим.
– Не о чем мне с вами говорить!
– Однако ж пришел? Значит, есть тема для разговора?
– …
– Идея у вас хорошая, только вы это дело завязывайте.
– Не понимаю, о чем это вы?
– Давай ты не будешь совсем дураком прикидываться? Полицаи на моем месте с тобой разговаривать не стали бы. Ты б уже часа два как соловьем у них в подвале разливался бы. И убеждать бы тебя никто не стал. Дали бы по чавке пару раз, и все.
