Черные флаги. Ближний Восток на рубеже тысячелетий - страница 2

Абу Хайсам в ту ночь был на рабочем месте. Он помнил каждую деталь преступления, за которое Ришави приговорили к повешению. Помнил ощущения той ночи, запах крови и дыма, крики раненых.

Крепче всего в память врезались две девочки.

Двоюродные сестры, одной девять, другой четырнадцать, Абу Хайсам знал их имена: Лина и Рихам. Амманские девочки, приехали на свадьбу. Обе одеты в белое, нежные, бледные, умиротворенные лица. “Как ангелы”, – подумал он тогда.

На девочках были почти одинаковые кружевные платья, которые родители купили для праздника, и нарядные бальные туфли. Чудесным образом выше шеи у обеих не было ни царапинки. Когда Абу Хайсам в первый раз увидел их, лежащих бок о бок на больничных каталках, в хаосе первых минут, он подумал, что девочки спят. Раненые, но под успокоительным и снотворным. “Хоть бы оказалось, что они спят”, – молился он.

А потом увидел чудовищные раны, оставленные шрапнелью.

В момент взрыва девочки, видимо, стояли, как все, восторженно восклицая и хлопая в ладоши; жених и невеста готовились войти в бальный зал амманского отеля “Рэдиссон”, освещенного, словно ярмарка в холодной и темной ноябрьской пустыне. Отцы новобрачных – широкие улыбки, взятые напрокат смокинги – заняли свои места на возвышении, и арабский оркестр из визгливых деревянных дудок и отбивающих ритм барабанов поднял такой шум, что администраторам в лобби гостиницы приходилось перекрикивать его. Праздник приближался к своей шумной, потной, буйной кульминации. Никто, кажется, не обратил внимания на две фигуры в темных балахонах, которые, неуклюже потоптавшись у дверей, протолкались через ряды выкрикивающих приветствия гостей в бальный зал.

Ослепительная вспышка; ощущение, что все падает: потолок, стены, пол. Взрывной волной из кроватей выбросило постояльцев, спавших на верхних этажах гостиницы, и выбило толстые зеркальные стекла в дверях лобби. Оглушительный грохот, потом – тишина. Потом – крики.

Сработала всего одна бомба, но ее начинка пронеслась через бальный зал, как рой летающих бритв. Сотни стальных шарикоподшипников, тщательно и плотно уложенных вокруг ядра бомбы, пронизали свадебные украшения, подносы с едой и обивку мебели. Они разнесли в щепки деревянные столы и вдребезги раскололи мраморные плиты. Они прорвали вечерние платья и модные сумочки, пиджаки и хрустящие рубашки, и белые платья в оборочках, какие надевают на торжественные приемы юные девушки.

В ту среду, в начале ноября 2005 года, Абу Хайсам, тогда капитан, как раз заканчивал очередную долгую смену. Вечером, около девяти, поступил первый звонок о взрыве в “Гранд-Хайятт” на другом конце города. Сначала решили, что взорвался газовый баллон, но потом пришло сообщение о втором взрыве, в отеле “Дейз-Инн”. Третий взрыв – по поступившим сведениям, гораздо более мощный – произошел в “Рэдиссоне”. Абу Хайсам хорошо знал это место. Достопримечательность Аммана, шикарный по иорданским меркам, выстроенный на вершине холма, “Рэдиссон” был отлично виден почти из любой точки города, включая офис Абу Хайсама, расположенный почти в двух милях от отеля.

Примчавшись в отель, Абу Хайсам протолкался внутрь, мимо спасателей и рыдающих выживших, мимо накрытых тел на тележках для багажа, сдвинутых на подъездную дорожку. В бальном зале сквозь пелену дыма, при аварийном освещении он увидел еще больше тел. Некоторые валялись, словно их разбросал какой-то великан. У других не хватало рук и ног. На обвалившемся возвышении лежали два скорчившихся остова в смокингах. Отцы жениха и невесты оказались ближе всех к террористу и погибли мгновенно.