– Это же бойня, – услышала гетера женский голос из соседней ложи.
– Это и интересно, – ответили из-за занавесок.
Виверна изогнула шею и попыталась цапнуть противницу зубами. Зубы вскользь прошли по плечу, но и виверна отвлеклась, так что валькирия успела ударить ту посохом по длинной шее. Виверна закричала по-птичьи, но плеча валькирии не выпустила. Рванула её на себя, вырывая из руки противницы кусок мяса. Птичий крик повторился.
Виверна попробовала крови, и теперь её было не остановить. Валькирия попыталась перейти в наступление, но, нанеся всего два удара, была вынуждена отступить. Теперь она оказалась стеснена в движениях ещё сильнее. Виверна переступила с ноги на ногу и, ударив лапой, покатила валькирию по песку. Прижав противницу к земле, взгромоздилась сверху, и Церера попрощалась со своей неожиданной фавориткой, а заодно и с парой тысяч монет – но вдруг что-то изменилось.
Слева от гетеры в воздухе промелькнула чёрная тень. Маркус приземлился на ноги, как кошка, и раньше, чем виверна успела обернуться, полоснул животное мечом по крылу – он-то знал, как драться с подобными тварями. Виверна завизжала и отскочила в сторону. Зрители ахнули и затаили дыхание. Иногда кто-то из аристократов нарушал правила, чтобы защитить свою ставку, как Сант совсем недавно, но только так, чтобы нарушения никто не заметил.
Маркус дождался, пока виверна повернётся к нему мордой. Когда это произошло, молнией бросился вперёд и всадил меч в жёлтый, широко открытый глаз. Виверна оглушительно завизжала. Маркус выдернул клинок и с размаху отрубил огромной ящерице голову, хотя в этом не было необходимости – та уже была мёртва.
Подняв за перепончатое ухо здоровенную голову, Маркус двинулся к императорской ложе. Бросил свой трофей на землю перед балконом и низко поклонился, не отводя взгляда от императрицы. Церера видела, что лицо императора побагровело от ярости.
– Вы нарушили правила, – сказал он то, что и без того было очевидно, но императрица тут же дёрнула супруга за рукав, принуждая замолчать.
– Лишь потому, что сам хотел преподнести этот дар вашим императорским величествам. Ведь я достоин этого не меньше, чем безродная рабыня.
Церера закатила глаза.
– Спасибо, – сказала она негромко, когда Маркус вернулся на своё место.
– Не хотел, чтобы твоя ставка пропала, – сказал Маркус и прильнул губами к её руке.
От Маркуса соблазнительно пахло кровью, потом и дамасской сталью. Он улыбался одной половиной рта, как кот после обеда. И всё же его обаяние не могло обмануть гетеру – Клемента понимала, что оказалась в этом бою так же случайно, как и императрица.
Сант хрустнул яблоком, а когда обнаружил, что Маркус поворачивает к нему голову, сделал вид, что внимательно рассматривает надкушенный фрукт.
– Пошло, – заявил Кэнсорин и, взяв в руки кубок с вином, покачал его, а затем посмотрел на просвет.
– Просто ты привык нюхать кровь связанных рабов, – ответил Маркус. Он всё ещё тяжело дышал, но не желал показывать, что реакция товарищей задела его. «Друзьями» Маркус этих людей никогда не называл, хотя и знал их очень, очень давно.
Он скинул с плеч перепачканный кровью камзол и вытер вспотевшее лицо батистовым рукавом. Теперь, когда бой подошёл к концу, ему больше не хотелось находиться здесь, среди этих людей.
Маркус взял с подноса рабыни кувшин с вином и сделал несколько крупных глотков прямо из него. Отставил в сторону и снова подошёл к парапету, под которым недавно свершился бой.
