Черные перья. Работа для гробовщика (сборник) - страница 24



– Несомненно, мэм. Я бы не посмел беспокоить вас, если бы того настоятельно не требовали сложившиеся обстоятельства.

Старая леди вслушивалась в его голос с явным удовольствием.

– Как там сейчас в Шотландии? – спросила она. – Давным-давно я в сезон любила отправляться в Бреймар. Помню этих бедняжек оленей: бархатные мордочки и тонкие ножки с крошечными копытцами, как ступни женщин в слишком тесной для них обуви.

Бриди бросил на Фрэнсис многозначительный взгляд, и она взяла инициативу в свои руки:

– Дорогая моя, перед вами старший детектив-инспектор. Он хотел бы поговорить с вами о Роберте.

– О Роберте, – повторила старуха. – Ах да, конечно. Я успела забыть обо всем. Стала до крайности забывчивой. Значит, вы – полицейский?

Последний вопрос был задан необычно резко, и Бриди напрягся.

– Да, мэм.

– Полиция, – вздохнула Габриэлла. – Полиция в нашем доме. Теперь вспомнила. Ну, разумеется. Ведь наш несчастный Роберт вчера умер.

– Вчера? – переспросил детектив, и Фрэнсис почудилось, что он ухватился за это слово как за важное свидетельское показание.

– Да, но мне они обо всем рассказали только сегодня утром. Ты ведь мне сообщила новость, Доротея? – Габриэлла повернулась к горничной, сопроводив фразу истинно аристократическим жестом и словно вернув в комнату призраки далекого прошлого.

– Все верно, я вам сообщила об этом, дражайшая. – Сама уже изрядно одряхлевшая, Доротея нежно погладила руку хозяйки и пронзила инспектора взглядом, исполненным безмолвного возмущения.

Ему стало немного не по себе, но он твердо решил добиться поставленной цели.

– Это часть моих служебных обязанностей – выявить тех, кто мог питать особую неприязнь к покойному, мэм.

Габриэлла закрыла глаза.

– Роберт, – произнесла она. – Бедный Роберт. Я и сама никогда не любила его. Помню все очень хорошо. Они с моим мужем никогда не дружили, оставаясь лишь партнерами в бизнесе. Ссор между ними не возникало, но и близкими их отношения нельзя было назвать.

Фрэнсис пришлось вмешаться:

– Дорогая моя, вы имеете в виду Мейрика, не так ли? Мейрик – мой отец. Он ваш сын, а не муж.

Но огонь словно погас. Приободрившаяся с утра Габриэлла опять исчезла в своем мире теней. Эта старая женщина перемещалась из настоящего в прошлое и обратно, как ребенок взлетает то вверх, то вниз на качелях в саду.

– Мейрик? – Глаза открылись, загоревшись интересом. – Где же Мейрик? Пришлите его сюда немедленно. Я уже много часов жду его появления. Почему он до сих пор не у меня? Бизнес может подождать. А я больше не в силах одна справляться с людьми, в таком-то возрасте. Он должен понимать: я не могу всю жизнь заботиться о нем.

Доротея наклонилась к своей хозяйке:

– Он еще в отъезде, мэм. За границей, дорогая моя. Я вам пыталась объяснить это. Но вы очень устали. Мистер Мейрик рано или поздно придет. Не надо терзать себя.

Она говорила нарочито успокаивающим тоном, но в нем отчетливо слышались нотки недовольства. Казалось, Габриэлла уловила это, потому что негромко рассмеялась:

– Бедная моя Филлис. Нет, ты же не Филлис, верно? Филлис служила у меня, когда родился Мейрик. Бедная Доротея и бедная Габриэлла. Габриэлла слишком стара. Стара, очень стара. Дайте мне подумать. Повторите свой вопрос, мужчина.

– Вы сказали, что не слишком хорошо относились к мистеру Роберту Мадригалу, мэм, – напомнил Бриди. – Наверное, вы успели обменяться с ним хотя бы парой слов, когда приехали сюда из Хэмстеда?