– Вы, Василий Васильевич, лучше меня знаете, что мне нужно и что нет? – с вызовом ответила Тарновская, явно рассчитывая на скандал.
– Вы уже доказали это своим поведением, и всем известно, что вы за человек. – Теперь и Тарновский, забыв, что надо сдерживаться, начал заводиться.
– Господа, – вовремя вмешался Михаил, – давайте будем говорить о том деле, какое привело нас сюда, а не о каждом из вас. Я предлагаю решение, которое должно устроить всех: Вася маленький пока остаётся с матерью, Тата – с отцом.
Мария Николаевна молчала, смотря в пространство, потом выдала:
– Девочке мать нужна более, чем мальчику. И где же ваше хвалёное благородство, о котором, как мне рассказывали, распространялся адвокат?
– Для вас никакого благородства не существует, вы никогда не оцените его, потому что не знаете, что это такое, – не на шутку разошёлся Василий.
– Тише, господа, – опять вмешался Михаил. – Так мы решаем проблему с детьми или придётся вмешивать в это дело полицию? Мария Николаевна, решение за вами.
Тарновская молча смотрела в окно, все ждали, что она скажет.
– Я согласна, но при одном условии…
– Какое ещё условие? – оборвал Марию супруг.
– Обожди, Василий, – остановил покрасневшего от гнева Тарновского Воронцов, – мы слушаем, Мария Николаевна.
– Я прошу, чтобы он, – Тарновская небрежно кивнула на супруга, – выплачивал содержание на воспитание сына.
Василий Васильевич порывался что-то возразить, но его остановил Михаил, положив руку на его плечо.
– Мы согласны, Мария Николаевна, – ответил он вместо мужа. – Давайте оформим это соглашением.
С этих пор Татьяна жила с отцом. Василий пригласил свою старшую сестру Софью, и она фактически заменила девочке мать. Тарновский в дочке души не чаял, много гулял с ней в парке. Однажды пришли в большой парк, присели на скамейку. Но Тата не могла долго находиться на одном месте, увидев вдалеке песочницу, спросила:
– Папа, можно я в той песочнице поиграю?
Василий взглянул в ту сторону, куда указывала дочь, за песочницей начинался густой лес. Не хотелось ему отпускать туда Татьяну, но она очень просила.
– Ладно сбегай, поиграй, только недолго, а я пока здесь посижу.
Тарновский проводил дочку взглядом, достал газету и углубился в чтение новостей. Вдруг пронзительный детский крик заставил его поднять голову: какой-то мужик, держа в руках Тату, убегал к лесу. Словно стрела, пущенная из лука, рванулся вперёд Василий и в рекордное время преодолел расстояние до незнакомца, который вот-вот должен был уже скрыться в лесу. Схватив похитителя за одежду, он выхватил у него дочку и, размахнувшись, со всей силы ударил его в лицо. Позже он рассказывал Воронцову, что и сам не ожидал от себя такой прыти. Мужик упал, Василий навалился на него: – Говори, кто тебя послал?
Тот молчал, вытирая кровь из разбитой губы.
– Говори, или бить буду.
– Госпожа. Екатерина Петровна, матушка Марии Николаевны.
Теперь и Василий признал этого мужичонку, заросшего редкой бородой, он видел его в имении родителей Марии.
– Ещё раз повторится подобное, я тебя буду бить, пока не убью, ты преступник. А госпоже передай, что приеду и пристрелю её как собаку, она знает, что я это делать умею, уже одного на тот свет отправил.
Мужичонка дрожал как осиновый лист:
– Нет, нет, я больше никогда… и госпоже передам.
Василий поднял его и ударил ногою под зад:
– Беги, пока не передумал.
Мужик припустил к лесу, как заяц.
