Ты меня пригласил в этот храм, и я знаю зачем,
Ты собрался убить меня здесь, среди стен золотых,
Ты играешь без правил, не брезгуешь ты ничем,
И тебя не смущают высокие своды и лики святых.
Краем глаза я вижу тебя, по спине холодок,
Безобразная жёлтая пасть и звериный оскал.
Расстоянье ко мне ты покроешь в один прыжок,
Ты готов, ты напрягся до боли и всё рассчитал.
Мои нервы, витые из нитей стальных, напряглись,
Не сломал бы ты зубы о крепкую шкуру мою,
Мы ведь тоже на этой суровой земле родились,
И не в сладкой дремоте прошли эту школу свою.
Мои руки, что могут быть нежными, как облака,
Стали твёрже ветрами отточенных каменных скал,
И погасли глаза, и лицо посерело слегка,
И уже не улыбка на тонких губах, а такой же оскал.
Я готов к этой битве, ну что же ты медлишь, давай,
Начинай, пока кровь не утратила свойства течь,
В этот миг мне плевать, что потом, или в ад, или в рай,
Не тяни, хоть крупицу святого позволь мне сберечь.
И заплакали свечи, горячие слёзы роняя на каменный пол,
И на старых иконах святые закрыли ладонью глаза,
Они знали заранее, что меня ждёт и зачем я пришёл,
Но никто даже шёпотом мне ничего не сказал.
И от мысли, что смерть неизбежна умчался страх,
