Ты закрываешь глаза и стараешься сосредоточиться. Повторяешь про себя стихотворение Альмафуэрте, одного из твоих учителей, одного из тех, кого ты не знала, но кто открыл для тебя первые крупицы жизненной истины:
Даже если побежден ты, не сдавайся.
Даже если раб, не будь в душе рабом.
И, дрожа от страха, действуй смело.
Яростно сражайся, хоть изранен…
И пускай грозит возмездьем и кусает
По земле катящаяся голова
[5].
Ну что ж, «даже если побежден ты, не сдавайся».
Теперь существуют только эта иллюстрация, скальпель и ты. Вы превратились в закрытую экосистему, где ты была хищником, страница с иллюстрацией – добычей, а скальпель – твоим грозным оружием.
* * *
Тысячи часов, которые ты провела, держа кисть и виртуозно копируя ею чужие мазки, сослужили тебе хорошую службу: благодаря этому у тебя твердая рука – не хуже, чем у часовщика, хирурга или наперсточника.
Ты прикладываешь необходимую силу, и столетняя нить наконец поддается – иллюстрация начинает понемногу отделяться.
Вся суета мира остается где-то далеко за пределами твоего ровно бьющегося сердца. Точность – единственное, что сейчас важно: пациент, перенесший операцию, не должен получить никаких увечий. Ты вырезала драгоценность из старинной книги, и листок, отделенный от остальных, становится почти невесомым в твоих руках.
Ты расстегиваешь свою белую блузку и прячешь листок под майку, которая уже стала тебе мала. В такой ситуации это даже к лучшему. Бумага быстро становится как будто частью твоего тела.
Ты ставишь пострадавшую книгу обратно на предательски зияющее пустое место на стеллаже с инкунабулами. Именно для этого ты вот уже несколько месяцев старательно протирала пыль на полках: там не должно остаться никаких следов, которые могли бы выдать, что кто-то тайком туда забирался.
Теперь остается вторая часть твоего плана: нужно хорошо припрятать свое сокровище, чтобы иметь возможность снова любоваться им, когда захочется. Это твоя первая собственная драгоценность, отнятая у прошлых веков.
И так будет всегда: ничто не будет дано тебе просто так, тебе придется брать все самой. Свободу, любовь, жизнь…
Наступает вечер, и ты хочешь только одного: чтобы ужин поскорее закончился и ты могла бы наконец отдохнуть, лежа в темноте на своей кровати.
Однако в этот день что-то идет не так. Происходит нечто необычное. Мать Магдалена зажигает свет в общей спальне воспитанниц. Слышны удивленные перешептывания, кое-кто даже осмеливается ворчать. Но ты уже знаешь, что это из-за тебя. Настоятельница любит во всем порядок и предсказуемость, она никогда прежде не нарушала в полночь покой ваших снов.
– Итака Экспосито – в мой кабинет. Со мной.
Ты в оцепенении выбираешься из кровати в ночной сорочке; ночь очень холодная, и нужно скорее обуться. Все смотрят на тебя, и ты видишь в их глаза ужас. Возможно, у некоторых еще сочувствие.
– Забери свою форму, ты покидаешь школу.
Твои щеки начинают леденеть изнутри.
«Куда? Куда меня могут отправить?» – думаешь ты. И сразу приходит осознание: ты пятнадцатилетняя сирота, которую собираются изгнать из монастырской школы.
Ты берешь свою потрепанную форму школы Веракрус и идешь следом за матерью-настоятельницей. В этот раз на ней нет покрывала, и ты впервые видишь ее светлые волосы с короткой мужской стрижкой, стройную и прямую фигуру под ночной сорочкой: она красивая женщина, несмотря на неизменную горькую гримасу, кривящую ее рот, когда она улыбается.
