Несмело, с трудом отрывая руку из рук родителей, отходят вызываемые в круг. Наконец чтение окончено и новичков строят в ряды, но ряды неправильны и неравномерны: то тут, то там видно толстенькое брюшко новичка.
«Молодых уже строят», – слышно со стороны двух кадет, проходящих по залу.
Теперь отворяются двери из рот и правильные колонны кадет входят в зал.
Между тем офицеры, принимающие новичков, объясняют им, что когда войдет генерал и поздоровается, следует отвечать: «Здравия желаем, ваше превосходительство».
Корпус выстроился. Испуганно, с круглыми от волнения глазами, смотрят «молодые» на гордо стоящих кадет. Папеньки, маменьки, сестры и братья новичков также смотрят на красиво выстроенных колоннами молодцов, на левом фланге которых стоят полуразбитые взводы новичков.
Наконец раздается команда и старый, седой, но еще бодрый старик-директор входит в зал. Новички, как загнанные зверьки, смотрят на директора. Улыбаясь, он обходит строй и здоровается поротно.
«Здравия желаю, ваше-ство», – ухарски отвечают кадеты.
Маменьки наши со слезами смотрят на старших кадет, думая, что, может быть, и их сынишки станут такими же молодцами…
«Здравствуйте, дети!» – подходит к левому флангу директор.
«Здравствуйте, здраю желаю, здраю поживаю», – расшаркиваются новички, начисто забыв наставление офицеров. Старшие кадеты не могут сдержать улыбок.
Директор приказывает приступить к молебну.
Священник, седой и худой, подвижный старичок, говорит корпусу длинную речь о новых успехах, а к новичкам обращается с напоминанием о том, как трудно было им поступить, выдержать экзамены, и как они теперь должны стараться. Новички, потупя головы, слушают умные слова священника.
Начинается молебен. Громко, отчетливо поют певчие. Громко звучит ектения: «Подай, господи; подай, господи»…
Кончился молебен, роты по очереди расходятся.
Матери, сестры и братья наперерыв бросаются прощаться с сыновьями и братьями: на глазах многих слезы. Новичков поворачивают и уводят в роты. Родители уныло смотрят вслед уходящим любимцам.
Новички входят в небольшой ротный зал. Пожилой ротный командир Звеньев дает приказания.
«Строиться», – выкрикивает он.
Старые кадеты начинают сходиться. Новички, смотря на них, тоже строятся. Проходит ранжир, небольшое учение, и кадет распускают.
Новички, как испуганное стадо, шарахаются в сторону. Лишь один новичок спокойно отходит. Это мальчик лет 11-ти, одетый в куртку и широкие брюки. Светло-русые волоса коротко подстрижены, полные щеки пылают румянцем, аккуратный нос довершает лицо. Засунув руки в карманы, он идет осматривать картины, тогда как его товарищи, столпившись, искоса поглядывают друг на друга.
«Зверь, как ваша фамилия?» – подлетает к нему высокий вихрастый кадет.
«Гаврилов», – важно отвечает новичок. В этот момент раздается пронзительный, дребезжащий звук колокольчика, и новичок, назвавшийся Гавриловым, так и приседает, зажав уши.
Раздается команда; кадеты опять идут строиться. Новички также, смотря на кадет, встают на свои места, вытянув шеи. Выбирают старших по столам и наша 4-я рота отправляется завтракать.
Не стоит говорить о том, как шла 4-я рота, но надо упомянуть, что остальные роты помирали со смеху, увидя ее. Когда она пришла и села за столы, то… О, бедные старшие по столам! Их уши наполнились целыми потоками криков. От всех новичков один вопрос: все ли надо есть, что дадут, и нельзя ли просить порцию меньше?
