– Владельцам? – Николай в упор посмотрел на меня, едва не вызвав очередную вспышку немотивированной ярости. – Предполагается, что господин Стефан фон Визмар – один из них. Степа, только не вопи, пользы от этого никакой! Ну-ка, твоя герцогская светлость, вспомни, отец не оставлял тебе никакого секретного кода, никакого шифра, который ты мог бы использовать в экстремальной ситуации? Непонятного сообщения, записанного в памяти ИР транспорта?
– Нет, – проворчал я. – Ничего подобного не было.
– Твой личный капитанский идентификационный код? Для разблокирования отдельных узлов корабля? Ты ведь как-то отключил реакторы «Эквилибрума»?
– Примитивно! Три семерки, три шестерки, три пятерки и мое имя. Разве он здесь поможет?
– Верно, гнилая идея. Зигвальд, давай отойдем в сторону. А ты пошарь ладонями по стене. Потыкай пальцами в камень. Может, сенсорное управление?
– Повторяю: я не регистрирую микроволнового и электромагнитного излучения, – занудным тоном сообщил Нетико. Я попросил его заткнуться и не мешать.
Шершавые, плохо обработанные каменные плиты были холодными и влажными. Ни одна с места не сдвинулась, хотя я ощупал каждую. Проверил высеченный в граните герб.
– Бесполезно. Тут гранатомет нужен. Или пластиковая взрывчатка.
– Отвыкай от дикарских методов, привычных вашей цивилизации, – сказал Николай. – Учись думать нестандартно! Зигвальд, может быть, ты что-нибудь посоветуешь?
– Сила – в слове, – глубокомысленно изрек Жучок. – Словом сотворена Вселенная. Слово выбито в камне.
– Обожаю его за ясность формулировок, – не преминул откомментировать Нетико.
– Помолчи! – отмахнулся Николай. – Надо полагать, Equilibrum, это не только опознавательный знак! Это, скорее всего, замочек с секретом! Степан, потрогай буквы! Дотянись!
Я поднялся на цыпочки, положил ладонь на литеру E, потом на Q, на U… Ничего.
– Активировалась неизвестная система, приблизительный аналог – лазер, источник энергии автономный, очень похоже на микрореактор. – Я вздрогнул, когда Нетико выдал эту скороговорку. Его речевой модулятор немыслимо частит только когда ИР волнуется. Машинному интеллекту не чужды эмоции. – Продолжай!
Под самым потолком пещерки распустился ярко-зеленый веер – множество тончайших лучиков. Два аналогичных пучка вспыхнули справа и слева.
Зигвальд машинально положил ладонь на рукоять клинка – к колдовству он относился с обоснованным подозрением. Николай поймал Жучка за рукав, быстро объяснил, что ничего страшного не происходит. Лучи пересеклись, ощупали меня, затем так же быстро скользнули по алхимику с Зигвальдом. Через несколько секунд в воздухе образовались три маленькие объемные проекции – наши фигурки, размером с палец. Две зеленые, одна ярко-красная.
Моя.
– Всё чудесатее и чудесатее, – покачал головой Николай. Нетико издал звук, похожий на покашливание. – Степа, тебе когда-нибудь говорили о том, что ты очень интересный человек?
– Говорили. Шлюхи на Аврелии, которым я давал на чай в три раза больше положенного.
– Сколько всего нового можно узнать из обычной светской беседы… Так, а дальше-то что?
Дальше? Стена исчезла. Не разошлась, не уползла в сторону, не поднялась, не скрылась в шлюзовом проеме. Камень растворился, сгинул. По волосам и одежде поползли искры статического электричества, резко запахло озоном. Пахнуло морозцем, что еще больше испугало Зигвальда – холод является признаком дурного колдовства.
