– Мам, – Лена участливо притронулась к родному плечу, – у тебя проблемы на работе из-за меня, да?
– У меня? – фальшиво удивилась Елизавета Петровна, но, не выдержав пытливого и одновременно ласкового взгляда дочери, всхлипнула и отвернулась.
– Неужели уволили?! – недоверчиво посмотрела Лена на отца.
Тот молча кивнул, катнув по скулам желваки.
– Но как же так?! Ты ведь заслуженный учитель, тебя дети любят и уважают, ты всю себя школе отдавала!
– Ну и что? Какое все это имеет значение, если… – Елизавета Петровна махнула рукой и начала судорожно копаться в сумке в поисках носового платка.
– Если ты вырастила преступницу? – криво усмехнулась Лена. – Вот ведь крысы подлые!
– Они не подлые, им начальство приказало! Директриса наша, Мария Степановна, даже прослезилась, когда мне сообщала об увольнении!
– Да толку от ее слез! Лучше бы защитить тебя попыталась! Ведь по закону она не имела права тебя уволить! Надо в суд подавать было!
– Да не до того нам было, если честно! – Елизавета Петровна вытерла слезы и ласково обняла дочь. – Мы с тобой увидеться пытались, помочь, поддержать. А эти все… Бог им судья!
– Ничего, мама, – тихо, но твердо произнесла Лена, прижавшись к матери, – все наладится. Я обещаю.
В общем, там, в комнате свиданий, Лена совсем забыла о подарке отца. Мимолетно отметила странное тепло, разлившееся по телу сразу после того, как на шее оказался медальон, но водоворот эмоций, закруживший девушку рядом с самыми близкими ей людьми, унес Лену далеко и надолго.
И даже после того, как Лена распрощалась с родителями, она не сразу вспомнила о загадочной семейной реликвии – уж очень мощным был душевный торнадо.
Главной движущей силой которого был нарастающий гнев. Гнев и ярость.
Лене казалось, что ее желание помочь Лане и разоблачить Шустова с подельником и так достаточно мощное и всеобъемлющее, ведь эта парочка вдребезги разбила ее прежнюю жизнь, они повинны в смерти замечательного человека, ее друга, почти брата – Кирюхи. Они превратили сильную и непокорную умницу Лану в безвольную марионетку, не способную мыслить и действовать самостоятельно. Правда, не учли одного, с их точки зрения – несущественного, обстоятельства – любви Ланы к Кириллу. Единственного, что удерживает сейчас подругу от окончательного падения на дно пропасти.
А теперь оказалось, что эти твари испортили жизнь еще и ее, Лены, родителям! Ну и вишенка на торте из мерзости – попытка изолировать осужденную Елену Осеневу.
Чтобы быстрее догнила.
Скоты, уроды, ублюдки сволочные! Думаете, справились? Победили?!
Молниеносный блицкриг?
Попросите своих помощничков с той стороны с Адольфом Шикльгрубером пообщаться, он напомнит, чем закончился его собственный блицкриг. Тут хоть Гитлером назовись, хоть Шмитлером – результат один.
Подлость, зло, предательство, жестокость НИКОГДА не смогут победить окончательно и бесповоротно. Временно – да, но рано или поздно этим выкидышам Тьмы придется убраться туда, откуда их выкинули.
И она, Лена, сделает все возможное и невозможное, чтобы это случилось как можно раньше. Тем более что невозможное у нее вроде как получается, вот только управлять этими способностями не выходит.
Как, ну как же научиться находить в себе источник Силы и превращать его в оружие? У нее нет времени на долгое и вдумчивое самокопание, время там, на свободе, ощутимо сжимается, опасность нарастает, и неизвестно, сколько еще продержится Ланка в одиночку!
