Пил он жадно и долго, будто целый день бродил по палящей пустыне и наконец-то наткнулся на колодец. Терпкий привкус жженого сахара разлился во рту, и вязкая жидкость обволокла горло. Нежное тепло волной прокатилось по телу: потекло к ступням, пальцам рук, брызгами взмыло к голове, а затем точно наступил отлив, и оно направилось в сердце.
Убрав флягу, он распахнул веки, и облегченный вздох вырвался из его груди. Взор был ясным, словно Флинн проспал как минимум сутки, успев за это время хорошенько отдохнуть. С потолка на него смотрели бесчисленные нарисованные глаза, и в их взглядах читался явный интерес. Сладкий аромат снова назойливо защекотал ноздри, и он опустил голову, пытаясь отыскать его источник.
Сиреневый дым поднимался над кальяном со сплетнями. Он тянулся бестелесными пальцами от серебристого мундштука прямо к лицу Флинна, будто пытаясь потрогать его. Странно, раньше запах кальяна был терпким, горьким, похожим на вонь самых дешевых сигарет, а теперь казался таким приятным. Заманчивая идея хитрой лисой прокралась в голову. А что будет, если он попробует покурить кальян со сплетнями? Флинн не раз видел, как дымит сам Граф Л, точно паровоз, часто слышал гомон, доносящийся из прозрачной колбы, но и представить себе не мог, каково это – вдыхать сплетни.
Облизнув потрескавшиеся губы, он потянулся к кальяну. Пальцы обдало легким холодом, и мундштук почти оказался у него во рту, как внезапно сверху раздался недовольный женский голос:
– Нельзя.
– Э-э-э… – прохрипел Флинн. – Что, простите?
Он задрал голову и испуганно посмотрел на потолок: нарисованные глаза сощурились и теперь сверлили его осуждающими взглядами.
– Трогать вещи Графа Л – строго запрещено. Тем более такие опасные артефакты, как кальян со сплетнями, – ответил оживший потолок.
У Флинна чуть глаз не задергался от потрясения. Он всякое видел в мире мертвых и уже успел привыкнуть ко многим его странностям, но говорящий потолок – это выше его понимания.
Флинн бы еще долго просидел с открытым ртом, если бы в кабинет пулей не ворвался Граф Л.
– Ага! Нарушаем! – увидев в руке Флинна мундштук, выкрикнул Граф Л. – Быстро положи на место!
Флинн разжал пальцы, и послышался удар металла о деревянную поверхность письменного стола.
– Извини, – сдавленно произнес Флинн и с виноватым видом сжался в кресле. – Просто интересно стало.
– Интересно? – переспросил Граф Л, подходя к нему. – Впустить в свой разум бесконечный поток пересудов, скандалов и пустого трепа – действительно кажется тебе увлекательным занятием?
– Наверное, все же нет, – негромко ответил Флинн. – Кстати, а кто это у тебя на потолке обитает? – решил он переменить тему. – Как только я взял мундштук, услышал женский голос.
– А, это, – Граф Л уселся на край стола и махнул рукой, – это Аргус. Я нарисовал ее самой первой из всех моих граффити.
– Так это граффити? – Флинн присмотрелся к потолку. – Она так не похожа на все твои остальные работы.
– Ну да, она особенная. Почти абстракция, – сказал Граф Л. – Аргус моя незаменимая помощница. Я слежу за порядком во Вселенной, а она за порядком в моем кабинете: чтобы такие, как ты, не залезли сюда и не украли что-нибудь.
– Как будто тут есть что-то ценное, – осматриваясь по сторонам, пробормотал Флинн.
Кабинет был полупустым: ни шкафов, ни стеллажей, где бы могли храниться важные вещи или книги с запретными знаниями. Открыв единственный ящик письменного стола, он обнаружил там лишь пакетик мятных леденцов.
