– А, что? – неохотно приоткрыл глаза Вирник. – Извини, просто задумался слегка…. Слушай, брателло, может, и нам стоит обратиться к Мисти? Ну, по известному тебе вопросу?
– Хм, блин горелый, – просветлённо прищурился Абрамыч. – Это, безусловно, идея. Можешь, когда захочешь…. Хорошо, завтра же позвоню этому деятелю. Только сперва надо солидными рекомендациями разжиться. Мисти – мужик очень мнительный и крайне осторожный, без крепких рекомендаций даже разговаривать с нами не будет. Ладно, обязательно придумаю что-нибудь. В том смысле, что с помощью хрустящих денежных знаков…
Но волчьей охоте – там, на берегу дикого горного озера, – так и не суждено было состояться: неожиданно со стороны ближайшей покатой сопки раздались-зазвучали размеренно-непостоянные стуки-хлопки разной громкости-тональности.
Размеренно-непостоянные – это как? Трудно объяснить, честно говоря. Просто их ритм был очень рваным и резким, отдающим – за добрую версту – первобытной дикостью. Так его и растак…
А потом, параллельно с перестуком, послышалось низкое и заунывное горловое пение, наполненное – до самых краёв – неизъяснимой и бесконечной тоской.
Ну, частые удары в шаманский бубен, алтайское горловое пение «кай», неизъяснимая и бесконечная тоска. Что в этом, казалось бы, такого? Подумаешь. Бывает…
Но волки – по непонятной причине – почти сразу же перестали скалить свои жёлто-чёрные зубы, насторожённо замерли и вопросительно уставились на вожака.
Старый горбатый волк больше двух минут напряжённо вслушивался в «шаманскую какофонию», после чего уважительно потряс лобастой головой и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, решительно затрусил прочь от озера. Молодые волки, недоумённо и расстроенно повизгивая, последовали за ним.
Лоси, облегчённо вздыхая, продолжили свой путь к озёрному берегу.
Сохатый, опустив разлапистые рога к земле, шагал неторопливо и целенаправленно. А молоденькие светло-палевые самки постоянно оглядывались, с благодарностью всматриваясь своими влажными глазами-миндалинами в сторону сопки.
Ласковое ярко-жёлтое солнце одобрительно щурилось и ободряюще подмигивало, ненавязчиво выглядывая сквозь рваные прорехи в низких светло-серых облаках.
Горловое пение резко оборвалось. Шаманский бубен затих…
Глава третья
Мисти и Кристи
Артём – как и всегда – опаздывал. Что поделать, коль эта неприятная особенность была ему свойственна, начиная с самого юного возраста. Он опаздывал – в хронологическом порядке – в школу, на занятия в театральной студии, на свидания с девушками, в военное училище из «увольнительных», на Службу (отдал несколько лет жизни легендарному российскому ГРУ), а также на важные бизнес-встречи – уже после выхода в отставку в майорском звании – с действующими и потенциальными клиентами…
Нехорошая такая особенность, спора нет. Особенно учитывая его многолетнюю профессиональную деятельность. Рассеянный и не дисциплинированный Мистификатор? Нонсенс какой-то. Ведь, именно вдумчивая и многогранная подготовка, как известно, и является крепким залогом предстоящего успеха любой, даже мало-мальски серьёзной мистификации. Не говоря уже о скрупулёзном и планомерном исполнении всего задуманного…
Чем же Мисти компенсировал эту свою хроническую забывчивость-рассеянность? Во-первых, различными смелыми, безрассудными и талантливыми импровизациями. Во-вторых, потрясающей природной интуицией. В-третьих, нехилой коммуникабельностью: это в том смысле, что являлся «компанейским парнем» и имел – везде и всюду – немыслимое количество закадычных друзей-приятелей. Из нетленной серии: – «Не имей сто рублей, а имей сто друзей. А ещё лучше – пару-тройку тысяч. Причём, во всех-всех социальных слоях общества. Да и зарубежные дружбаны, ей-ей, не будут лишними…».
