Подошёл момент, когда губернатор начал презентовать горячее блюдо, которое как раз внесли официанты – индейку в облепиховом соусе. Яна Павловна, отдохнув немного, пока не было речей, снова вынуждена была включиться в работу. Классная переводчица, думала Оксана, её как будто и не видно, а губернатор за счёт своевременного и качественного включения переводчицы смотрится достойно. Прямо по Гоголю: «Переводчик должен быть как стекло, такое прозрачное, что его не видно».
Что касается качеств переводчика, то Оксана Яне Павловне не уступала. Практику она в своё время проходила в Германии, она была единственной со всего курса студенткой, удостоенной такой привилегированной возможности. В Лейпцигском университете Оксана набралась теоретических знаний по лингвистике и чуть было не ступила на научную стезю. Язык входил в её голову как будто сам собой, она жадно заглатывала лексику, легко впитывала особенности произношения, часто подражая собеседникам. Среда оказалась такой плодоносной, что вернувшись в любимую альма-матер, студентка с лёгкостью сдала экзамены по всем языковым предметам и закончила учёбу с отличием. Девушка быстро осознала, что имеет все качества для переводческой работы.
Став весьма неплохой переводчицей, Оксана продолжала расти и учиться. Тут Яна Павловна стала для неё образцом – она поражала Оксану способностью улавливать на слух довольно длинные сентенции и не терять при переводе ни единого слова. Вот это да! – подумала Оксана, впервые заметив во время работы эту особенность переводчицы, тут ей самой есть над чем работать, есть к чему стремиться.
Шикерманн неожиданно спросил у Оксаны, действительно ли соус к индейке сделан из облепихи и где её выращивают в России. Вопрос был надуманным, но переводчица пространно ответила на него, театрально разводя руками.
Снова наступила пауза, так как гости принялись за поедание горячего. Антон предпринял несмелую попытку завоевать внимание Оксаны, но она окатила его таким уничижительным взглядом, что он даже через её очки почувствовал жгучие искры и тут же ретировался, уткнувшись в тарелку с индейкой. Потом министры снова активизировались, и Оксане снова пришлось переводить. Российский министр уже потерял нить разговора и инициативу, а министр Берлина перешёл на берлинский диалект и стал рассказывать что-то весёлое. Переводчица в мужской компании цвела розовым цветом, который особенно ярко смотрелся на фоне её чёрных волос. Министр Крутецкий со временем раскрепостился и позволил себе посмеяться. Международник Шикерманн отчаянно строил Оксане глазки. Ей стало жарко, но выйти из-за стола она не решилась, только посмотрела в зеркальце, чтобы удостовериться, что губы у неё по-прежнему накрашены. Красотка научилась, принимая пищу, не съедать помаду.
Через некоторое время она сделала вывод, что компания, в которую нечаянно попала, несмотря на то, что находилась за одним столом, слишком разнородная, нескладная, но забавная. Джентльмены пытались привлечь её внимание, а не общаться между собой, поэтому изречения, которые ей приходилось переводить, были отрывочны и не связаны друг с другом. Министр-соотечественник пытался держать ситуацию под контролем, как будто кто-то следит за ним или ему нужно перед кем-то отчитываться. Но и он временами забывался и предлагал вниманию какой-нибудь замшелый анекдот. В целом, Оксана расслабилась: неофициальный перевод частных разговоров за общим шумным столом дело житейское, не то, что пресс-конференция в присутствии операторов-телевизионщиков с постоянно работающими камерами – как под дулом пистолета…
