Он все-таки решил, что это подождет, важнее, что там внутри, с неудовольствием повел носом и взялся за ржавую дверную ручку. Из-за неплотно прикрытой двери тянуло сыростью, прелой гнилью и смертью. Не трупным запахом, а именно смертью. Антон ощущал ее всегда очень точно.
Луч маленького светодиодного фонарика скользнул по полу и стенам сеней. Короткий почерневший тюль на узеньком окне, похожий на столетнюю паутину, стол, свалившийся на бок, потому что у него не было двух ножек, на нем остатки клеенки непонятного рисунка со специфическим запахом грязи. Вторая дверь вела в сам дом, из дерматина пучками торчали клочья ваты и какого-то тряпья, и среди этих пучков старинная металлическая ручка с деревянной накладкой. Когда-то это была шикарная ручка, модерновая, привезенная, на зависть соседям, из райцентра и купленная, скорее всего, в новом универмаге.
Антон потянул за эту ручку. Просевшая от времени толстая тяжелая дверь со скрежетом стала сопротивляться, цепляясь за порог. Открыв на треть, чтобы можно было потом протиснуться, Антон оставил ее в покое и посветил внутрь дома. Теперь уже смерть не просто ощущалась, она пахла. Это был запах запекшейся крови, разбрызганного мозгового вещества и засохших рвотных масс. Сквозь него немного пробивался запах рыбы, неистребимый и ничем не перебиваемый, разве что керосином.
Так и есть. В луче света фонарика и рассеянного серого света, пробивающегося сквозь грязное стекло окна, он увидел очерченные мелом места расположения трупов. И располагались они возле стола – старого, ободранного, застеленного газетами и разодранным магазинным пакетом, но целого. За ним, видимо, и сидели. Лавка, только изготовленная не для дома, а дворовая, неструганая, и стул. Один крепкий темно-коричневый стул. Сразу же возникло подозрение, что стул и лавку где-то украли и притащили сюда.
Антон повел лучом света в сторону и увидел старый громоздкий диван с высокой спинкой рядом с большой русской печью. Печь старая, с обвалившейся глиняной обмазкой, ею давно не пользовались, а вот спали на ней недавно. И подушка вон торчит углом, и одеяло ватное. Значит, тут пили, тут и спали.
Антон снова навел луч на пол возле стола. Стул и лавку поставили на место уже полицейские, в этом не было сомнений. Люди, которые на них сидели и которых тут убили, свалились и замерли на полу в характерных позах. Только один пытался отползти к окну, но не успел, это его перед смертью вырвало. А убивали их из огнестрельного оружия, наверное, с глушителями, иначе бы услышали соседи. В наше время доступной мобильной связи кто-нибудь обязательно бы позвонил в полицию, местному участковому. Да, решили не рисковать, стреляли тут с глушителями.
Антон стал считать выстрелы по пятнам крови. Вот этого застрелили, когда он сидел за столом на лавке. Он схватился за простреленную грудь и начал валиться назад, а рука непроизвольно схватилась за край стола, но он не удержался, упал на спину, перевалился на бок и больше не шевелился. А вот это пятно и брызги появились после выстрела в голову.
Другой сидел на лавке чуть дальше и успел, наверное, вскочить на ноги. Когда в грудь попала первая пуля, он отшатнулся к стенке и согнулся пополам. А вот и вторая пуля – в стене, края пробоины темные, значит, выстрелили в него второй раз, но пуля прошла краем, через мягкие ткани навылет. Человек сполз по стене, размазывая спиной кровь, и так и остался лежать, привалившись спиной к стенке и подогнув ноги. Был и третий выстрел – тоже, как и в предыдущем случае, в голову.
