– Ты еще про карамельку забыла, – услужливо напомнила я эпизод с конфетой, вместо того, чтобы ответить Алинкины вопросы. Давеча пресловутый Вовка Уткин, привязался ко мне, типа угощал: возьми, да возьми. Пришлось взять, чтоб отстал.
– Вот именно! – не поняла моей иронии Алинка. – Так что нечего из себя овечку строить. Когда такое случалось, чтобы Уткин конфетами угощал? А вам, ваше снежное величество, – она шутливо поклонилась, – эту честь оказали. Элементарно же, Ватсон! К бабке не ходи, ты ему нравишься, все признаки налицо! Чем не замена твоему Антону? Вовка – парень симпотный, это плюс, – рассуждала подруга, – правда, репутация у него, да и дружки… те ещё – это, конечно минус…
«Что правда, то правда, Дневник! Репутация у Вовы Уткина лет с тринадцати как по заказу: хулиган, пошляк, гроза местного масштаба. Бабки только и знают, что кости моют ему: на учёте в милиции стоит, и мать его бедная, и дорога у него одна – тюрьма, да сума. Мол, чего ждать от пацана, который вместе с дружками курит возле подъездов, не боясь старших, мусорит бычками и шелухой от семечек, нарочито громко гогочет над своими же сальными шуточками, вызывающе, на публику матерится? Не представляю, правда, чё бабуленции о нас сплетничают, мы же тоже, знаешь, не ангелы. Юбки короткие носим, кое-кто и красится вовсю уже, и между прочим, ругается не хуже Уткина. Да и курит… Только, чур, я тебе ничего не говорила. Секрет!»
– Ну, да на безрыбье и рак сойдет, – не теряла оптимизма Алинка, – перебиться на первое время.
– Ага, на первое время, – я всей душой хотела отвертеться от вновь испечённого женишка, – потом не отвяжешься!
– Ой, ладно, волков бояться – в лес не ходить!
– Да не боюсь я ни Уткина, ни волков! – воскликнула я, и добавила, не глядя на Алинку: – Воображает из себя неизвестно кого, нашёлся взрослый, целых 17 лет, подумаешь. Устроил цирк! А сам просто подкалывает, мы для него малолетки, только и всего. Поиграется немного и свалит, вот позыришь. Да и не в этом главное!
– А в чем? В чем главное? В его репутации?
– При чем тут… – как же мне ей объяснить? Ведь подруга уже закусила удила и мчала во весь опор!
– Зря не веришь, что нравишься ему, – продолжала в том же духе разговор Алинка с видом цыганки, которая вот-вот вывалит колоду карт и предоставит все доказательства её предсказаниям.
– Во-первых, не зря. Не верю я уже тебе сказала. Это твои фантазии, ну чесслово! Вовка просто прикалывается, повторяю спецом. Для глухих. А, во-вторых…, во-вторых, не тот он парень, с которым мне бы хотелось встречаться! Он пацан – ничего себе. Несмотря на слухи. Может, и красивый даже. Только я ничего не испытываю, глядя на него, понимаешь? Ну, ничегошеньки! Пусто. А хочется, чтоб сердце замирало. Волноваться хочется, ну, вот как в пропасть шагнуть, понимаешь? Или помнишь, как мы в Луна-парке на горках прокатились? Визжали от восторга и чуть не ревели от страха? Как страшно было и здоровски одновременно! Увидеть – и умереть, вот чего хочется!
– Блин, ну ты загнула… До старости можно прожить и не встретить такого!
– А по-другому и не хочу, – отрезала я.
– То она до гроба верна неизвестно кому, то ей пропасть подавай! А с виду – нормальный человек. Тихий. Только с чертями в омуте, как я посмотрю. Начитается книжек, потом витает в облаках.
– Так в облаках или с чертями? – хихикнула я.
– Печориных ей потом всяких подавай, капитанов Греев, мистеров Рочестеров, – в шутку проворчала Алинка на моё хихиканье. – Так недолго и в старых девах остаться! Кому мы нужны будем лет в тридцать, старухи, с такими запросами, а?
