Анна с сочувствием относилась к наркоманам и ненавидела барыг, толкающих дурь школьникам, подсаживающих молодёжь с первой дозы. На предыдущем карьерном витке она работала в клинике для подростков, вытаскивала с того света безнадёжных, не стеснялась ставить мозги на место, воздействуя магически. К алкоголикам у неё сочувствия не было, этот наркотик не вызывал привыкания сразу, человек понимал риск и знал о последствиях. Матерей, что предпочли водку детям, жалеть не за что. Для этой конкретной женщины результат встречи будет сильно зависит от ее отношения к сыну.
Анна накрыла их куполом тишины. Сейчас будет громко.
Из двух стимулов – страх или совесть – она всегда выбирала страх, зная, как легко можно договориться с собственной совестью. Страх лучше всего закреплялся болью, иногда моральной, чаще физической. А вот амулет надо отключить, пусть всё видит и запомнит.
От резкой вспышки света спящая проснулась.
– Кто… – не успела договорить, как её скрутило пополам в мучительной рвоте. Анна равнодушно наблюдала за конвульсиями принудительного протрезвления, не собираясь облегчать резкую детоксикацию. Пот стекал по лицу крупными каплями, в коротких перерывах между приступами рвоты женщина вытирала его рукавом, окончательно размазывая остатки косметики.
Слегка отдышавшись, она закричала, скорчившись от резкой боли – начался детокс печени и почек. Сердце бешено качало кровь, давление зашкаливало, одежда уже не впитывала пот, и крик практически перешёл в хрип. Она почти потеряла сознание, когда подключился мочевой пузырь, выводя токсины из организма. Сидя в луже собственной мочи, женщина едва дышала.
Анна поморщилась.
– Знаешь, почему я здесь? – в ответ та едва заметно покачала головой. – Твой сын.
– Пощадите моего сына, прошу вас, я всё сделаю, только не троньте его, – едва прошептала непослушными губами.
Ну, с этим уже можно работать, могло быть хуже.
– Кто эти люди за столом?
– Женя, друзья его, я не всех знаю.
– Кто такой Женя? Он живёт здесь?
– Друг. Приходит, иногда остаётся на несколько дней.
– Как зарплату получила, тогда остаётся? Ты же работаешь? – кивок в ответ.
– Больше приходить не будет. Теперь слушай меня внимательно. Каждая капля спиртного будет для тебя адской болью. Глоток пива, конфета с коньяком, ликёр в десерте, аптечная настойка на спирту – без разницы, ты будешь страдать, никто не поможет. Поняла меня? – та испуганно кивнула.
– Не думаю, что поняла, – Анна щёлкнула пальцами, и женщину выгнуло дугой, лицо исказилось в гримасе боли, а крик перешёл в вой на одной ноте. Ещё один щелчок и всё прекратилось.
– Вот теперь, думаю, ты поняла. Это была демоверсия, выпьешь – будешь молить о смерти. Сделай себе браслет об аллергии на алкоголь, внеси это во всё медицинские документы. Проверяй всё, что ешь или пьёшь, всё, с чем соприкасаешься. Есть вопросы?
– Где мой сын? Что с ним?
– Ты задолжала своему сыну, мать. И ты ему компенсируешь.
Пять лет ты будешь невидима для мужчин как женщина, спутница, любимая. Это тебе время наверстать упущенное с сыном, дать ему счастливое детство. Справишься – уберу завесу, позволю устроить личную жизнь. Я буду следить за тобой, пока он не вырастет. И я в любой момент заберу его, поняла?
– Я всё поняла. Где Гордей? Скажите мне, где мой ребенок, прошу!
– Я приведу его завтра утром. А ты начинай мыть квартиру. Чтобы к его приходу здесь всё было идеально. Советую вымыть стены и потолки, у тебя воняет табаком.
