Чертог Восхода Асуры - страница 13

– Тин, ковыряться в чужой голове без разрешения невежливо, – ответил он, когда снова оказался на ногах.

– Я лишь слушаю твои громкие мысли. – Улыбка появилась на каменном лице учителя так незаметно, словно была там и до этого.

– Тогда ты знаешь, что я сидел.

– Пять лет без капли магии сделали твоё тело мощным, но ярость абсолютно отупила дух, – произнёс учитель, сближаясь с ним. — И ты продолжаешь его травить контролем сознания.

Тин провёл серию быстрых ударов, которые Рейн встретил защитой, а потом хлёсткий всплеск бурой магии чуть не сбил его с ног. За первым выстрелил ещё один.

– Полегче, – откликнулся Рейн, почувствовав, как нагрелся его доспех.

– Мир и покой внутри – основа всего. Дух должен быть чист и должен доверять телу, только тогда оно покажет, на что способно. После твоего освобождения прошло достаточно времени, и ты продолжаешь тратить его впустую.

– Всё просто, когда ты родился при храме и тебя с первых дней, как созрела магия, окружают учителя контроля сознания и боевых искусств, – со злостью прохрипел Рейн. – Чему бы ты научился, если бы всё, что занимало твою отупевшую голову, – это желание не сдохнуть?

– Злость разрушительна. Сильного внутри наполняет мир. Ты пришёл, чтобы учиться. Учись. Я лишь говорю, что твой потенциал куда больше, чем ты считаешь, а твоя ярость медленно разрушает его.

Буро-свинцовая энергия чудовищным вихрем откинула Рейна к краю плаца. Скованный контролем, он оказался на спине и не мог пошевелиться. Доспех начал сбоить. Тин подлетел, прижал его к плитам и стал захватывать сознание.

«Незаметный дух – тихий дух. Рой мыслей и чувств делает сознание явным» – эти слова сами возникли в голове, после чего Рейн смог удержать тишину и ослабить цепкость контроля. Вторая попытка скинуть Тина породила изумрудный вал энергии, и он опрокинул учителя через себя с такой силой, что его фигура быстро скрылась в облаке тумана, наполняющего провал храма.

– Хорошо. – За спиной заговорил незнакомый голос, звучавший уверенно, одобрительно и с сильным акцентом. – Но тишины мало. Нужен мир и покой.

Стоя на плацу, Тин сложил руки и впервые заговорил своим голосом.

– И как же его достичь? – спросил Рейн, когда они направились к выходу с плаца.

Удовольствие застыло на каменном лице Тина. Он шёл, продолжая говорить:

– Сомнение, злость и боль нарушают твой покой. Некоторые практики могли бы помочь укрепить веру лучше, чем контроль настроения.

– У меня нет времени ещё и для медитаций.

– Медитации – меньшее из того, что необходимо твоему духу. Тебе нужно стать частью нашего братства. Одежда, пища, жилище, слова, мысли и занятия – всё должно быть общим. Подумай над этим.

– У вас, буддистов, даже грехи по расписанию, не каждый день. Не уверен, что это по мне.

Тин остановился.

– Ты хорошо видишь свою цель?

Рейн задумался, была ли это одна цель или она просто складывалась из множества других.

– Да, – наконец сказал он.

– Что, если она останется недостижима?

– Тогда мне будет не нужна сила.

– Что, если силы не будет, пока ты не поверишь?

– Почему ты всегда говоришь так, будто успех зависит от того, что я думаю?

– Потому что в конечном счёте сначала важно то, что мы думаем, и только потом – что делаем.

Рейн вопросительно посмотрел на Тина:

– А как же время, пот, усилия?