Чертог Восхода Асуры - страница 38

– Её зовут Ксави Родари-Лилигрен. Майсента должна быть с ней.

– Фотографий девочки нет? – поинтересовался Артём.

Сага отрицательно помотала головой.

– То, как ты отвечаешь, заставляет меня переживать, – заговорил с ней Рейн. – Может, тебе и правда мозги почистили?

Она устало откинулась на спинку дивана, а потом повернулась к Максу:

– Как ты его выносишь?

– Я его посадил, ведь он достал весь Чертог, включая меня. Недавно я хотел снова его упрятать, но этот негодяй взял с меня слово, что я не дам ему вернуться в камеру, поэтому остаётся только надеяться, что кто-нибудь сначала убьёт меня, а потом упрячет его.

– Какие тонкие отношения, – хмыкнула Сага.

– Что-то ещё о них известно? – спросил Макс, рассматривая фотографии.

Вместо ответа Сага поперекатывала голову по спинке дивана из стороны в сторону и только после добавила:

– Они прячутся. Руак считал, что здесь.

– Можно наудачу прощупать одну зацепку. – Макс отправил Артёму загадочный взгляд, но Кирсанов эти загадки щёлкал как орешки и только кисло улыбнулся в ответ.

Сага наклонилась вперёд, опираясь локтями о колени, всё ещё сжимая бокал вина. Его округлые стенки ловили и умножали свет от свечей. Голос её ожил, а в глазах заиграл огонёк.

– Что за зацепка?

– Хозяйка квартиры, которую мы снимаем, сказала, что у её сестры жили две девушки, – ответил Макс. – Одна рыжая, а у второй проблемы с магией. Они искали целителя в Улье.

Из записей Лоренса Лилигрена

«Заполучив дневники Руак’Маара, я не мог найти себе места. Одержимый желанием немедленно изучить их и одновременно охваченный страхом, что в Чертоге Ночи Вайтари может явиться в моё сознание в любой момент, я поднялся на поверхность и заночевал в отеле. Глаз, конечно же, не сомкнул.

Сокровища, попавшие мне в руки, относились к XX веку и были частями огромного многотомника, охватывающего столетие, но в моём распоряжении оказались только крохи – два тома времён Второй мировой войны. Тот самый период, повода гордиться которым нет у магов ни одной страны. Тогда, по каким-то совершенно необъяснимым причинам, все три магических союза отказались от законопроекта по противостоянию военным действиям и сохранению безопасности мирных жителей всех стран, который разрабатывали несколько долгих месяцев. Руак’Маар писал об этом событии как о единственно возможном исходе. Неужели отказ союзов защищать мирных жителей его рук дело?

К сожалению, рассуждения на эту тему носили отрывочный характер ввиду того, что сами дневники были скорее предназначены для хранения фактов, чем размышлений, поэтому всю ночь я провёл где-то между 40-м и 46-м годами, отмечая заинтересовавших меня личностей. Среди них встречались и небезосновательно упомянутый Уинстон Черчилль, и даже Максим Вейган, на чьей совести Дюнкерк, но куда более занимательными мне показались те имена, которых я никогда не слышал и которые появлялись чаще других.

Например, Эдуард Зорин. Он был простым человеком – если точнее, мальчишкой четырнадцати лет, – но уже тогда отправлял посылки из Москвы по всему миру и выполнял разные поручения Руак’Маара. Хотелось бы мне знать, вёл ли он хоть какие-то записи, потому что получить имена и адреса тех, с кем поддерживал связь Руак’Маар, было бы не менее ценно, чем позаимствовать ещё пару дневников у Вайтари.

Или другой пример, Мирослав Громов – личность интересная тем, что, будучи простым человеком, как и Зорин, проявлял острый интерес к магии. По словам Руак’Маара, за всю его жизнь Громов был одним из немногих, кто сам догадался о магических способностях энтера, наблюдая за ним с дерева через окно. Что ещё интереснее – он был другом Зорина и рассказал ему обо всём, но тот не поверил. Одним Древним известно (и теперь это выражение звучит как факт), почему Руак’Маар не стёр обоим память.