Чертов заповедник - страница 22

– Ну, гудроном ремонтировать крышу – прошлый век. – протянул начальник. Сейчас со склада привезут специальную мастику. Она быстро затвердеет. Вот только как-то её надо укрепить. Всё-таки дыра не маленькая. Специальную сеточку положить для крепости, армировать, так сказать. И сверху снова залить этой мастикой. Как делают штукатуры, когда замазывают трещины на стенах.

Все покивали и согласились, что так будет проще. На следующий день привезли все материалы, и мы полезли на крышу. Никаких страховочных систем у нас не было, и крыша не такая крутая, а внизу по периметру были установлены специальные перила для безопасности. Работа предстояла несложная, но муторная. На самой крыше работать было нельзя, а замешивать раствор и поднимать его наверх только руками. Не сложно замесить два ведра мастики, поднять рулон сетки. Единственное, что перепачкались все в грязи, в паутине, в мастике, в птичьем навозе. Но на этом всё закончилось. Работу сделали и стали дожидаться, когда всё затвердеет, чтоб на финишном этапе покрасить водостойкой краской. Под цвет покрытия.

Я рассматривал город с высоты, так сказать, птичьего полёта. Неплохо смотрится. Какой-то поэт воспевал крыши Парижа. Здесь же были крыши России. Обычного рядового городка. Смешные, неровные, где-то крашеные, где-то сломанные. Из шифера, железа или тёса. Между ними проскакивали красивые крыши особняков, больших родовых поместий. Выделялись красивые шпили церквей, административных зданий. Красивые черепичные крыши старинных дворцов, серая крыша тюрьмы. Сверкали яркие крыши питейных заведений и ресторанов. Потом я стал смотреть на чёртову зону. В принципе всё то же самое, только более серое и пыльное.

Митрич проследил мой взгляд и сказал:

– Вот же Чёрное пятно.

Но это для него Чёрное. А для меня обычное серое. Вон там растут деревья. Яркая зелень выделяется после недавнего ливня. Умытые дождём парки разрослись, скверы тоже хвастаются буйством красок. Крыши домов кажутся серыми. Может просто не подновляли краску. Много разрушенных крыш. Поблекли маковки храма. Пять лет не было в них ремонта. А, впрочем, территория ничем не отличается от обычной жилой зоны.

Не видел я никакой черноты, не видел я никаких монстров. Хотя Митрич уверяет, что вон там проскочила белая тень. А вот я ничего не рассмотрел. Может его блазнится, всё-таки мужик не молод. Или хочет составить себе какое-то впечатление. А я раздумывал об опасности той черноты. При очистке здании я не получил никаких травм, никаких болезней. И тогда на насосной станции спокойно ходил по черноте, тоже её не видел. Значит на меня как-то действует она по-другому. Прошло довольно много времени и никаких болезненных ощущений я не почувствовал. Если не принимать во внимание то, что я оказался здесь самым невероятным образом, то это просто чудо. Ну если это чудо, то неплохо бы его испытать, так сказать в боевой обстановке. Всё говорит о том, что мне необходимо посетить эту зону. Пройтись по ней, потрогать чёрные пятна уже большей интенсивности. Надо что-то делать. Нельзя просто так сидеть и ждать. Нужно разведать обстановку, проводить предварительную подготовку, изучать местность. Потому что, когда наступит экстремальная ситуация, надо быть к ней готовым.

Но вот вопрос. Черноты я не вижу. Где же взять прибор, такой который был у профессора. Чтобы можно было конкретно смотреть, где есть потенциальная опасность, а где её нет. И самое главное не засветиться таким образом перед посторонними. Мысли перескочили на домашнюю обстановку и вдруг я вспомнил. Был такой прибор дома. Более упрощённый, более мелкий, но был. Он сломан. Мысль заработала в режиме поиска. Я починил сварочный аппарат. Пошарил в кармане и достал осколок эбонитовой крышки.