Пожалуй, это слегка лицемерно. В конце концов, основная причина, по которой я желала ему встретить любовь всей жизни, заключалась в том, что сама когда-то стала причиной его разбитого сердца. Тяжелый вздох, вырвавшийся из глубины души, привлек внимание Адриана, который подмигнул и улыбнулся.
— Стерпится — слюбится. — Многозначительно провозгласила Ирис.
— Не уверена, — вынесла я свой вердикт, зная, каким упрямым может быть Дэн.
— Ежели баба не дура и все сделает как надо, то слюбится. Капля камень точит. Она не похожа на бойкую упрямицу. Строптивых любить тяжелее, а кроткий нрав всем по душе.
Несмотря на серьезность беседы и мудрые умозаключения, Ирис продолжала лить слезы. Я думала, что равных ей в этом состязании быть не может, пока не заметила слегка полноватую даму в цыганском наряде, с острым, с горбинкой, носом, который она вытирала огромным платком. Это и платком-то назвать было сложно. Больше походило на скатерть. Определить, что гостья со стороны невесты, было нетрудно. В небольшой церквушке на окраине столицы было всего несколько человек. Не считая брачующихся и священника; это я; Адриан, который повел невесту к венцу; Ирис, что приготовила букет, да и увязалась следом; две мои фрейлины для свидетельства законности брака; и эта особа.
Я встала и направилась к незваному гостю. Когда же между нами оставалось не более трех шагов, женщина заприметила меня и, развернувшись, зашагала прочь. Не думаю, что броситься следом, а затем движением руки приковать ее отсоединившимся от кованых перил прутом, было разумным. Но сердце подсказывало, что нам следует поговорить.
На улице сыпал снег. Глупо было выбегать без мантии.
— Я уже ухожу, Ваше Величество, не хотела беспокоить…
— Почему бы нам не вернуться и не досмотреть церемонию вместе?
Ее реакция на мои слова была такой, будто я не присоединиться предложила, а вынесла смертный приговор.
— Мне нельзя туда, Ваше Величество. Медведь все еще зол.
— Медведь?
— Молодой господин, — тут же поправила себя женщина.
А ведь действительно. С тех пор как Дэн отпустил усы и бороду, да еще и отрастил волосы до плеч, он стал походить на косматого медведя. Да и по размерам наш гигант не очень уступал лесному правителю.
— Так это ты та самая София, что заставила его жениться на незнакомке?
Нетрудно было догадаться. Гостья вздернула нос, выпрямилась настолько, насколько позволяли сковывающие руку оковы, и гордо ответила:
— Таков древний закон! Коли позарился на чужое, будь добр уплатить сполна. Он попортил девочку, он должен был жениться.
— Хороший закон! Ничего не имею против.
Я — мать и за своих детей убила бы. Эта женщина, как мне известно, не была матерью девушки у алтаря, но, видимо, заменила ее. Только та, что признала ребенка своим, может так отчаянно за него сражаться. Но и я не привыкла давать в обиду дорогих мне людей, поэтому пояснила:
— Вот только Дэн не портил девушку.
— Это он так сказал?
— Нет. Я с ним еще не говорила. Но мы с Дэном и его семьей знакомы давно. И знаю, что он не способен был причинить вред девушке.
— Неспособен тогда или не способен сейчас?
Я уже готова была ответить, что для меня «тогда» и «сейчас» — одно и то же, но задумалась. Как давно я не разговаривала с Дэном по душам? Да, поди, со дня своей свадьбы. С тех пор я прошла через многое, в том числе познала радости материнства. Тогда как Дэн учился, воевал, обучал, управлял, терял и снова обучал, управлял и терял.
