Парень даже не пошатнулся, но от неожиданности и удивления выпустил мальчика. Тот, не мешкая, улепетнул куда подальше.
– Ах ты, жучина несчастный! – взревел парень и стал топать по земле ногами. – Раздавлю!
– Не надо так злиться, – посоветовал червячок Игнатий, который уже перебрался на хулиганское плечо. – От этого и самому хуже, и всем остальным.
– А это ещё что за разговаривающая козявка? – скосил глаза здоровяк.
– Не козявка, а червячок. Червячок Игнатий. Не надо больше безобразий, пожалуйста. Мы тоже здесь живём – и не хотим этого.
– Вы? – изумился парень. – Ты? Да что ты можешь против меня, червячишка? Сейчас от тебя, от вас всех мокрого места не останется! Это ещё что за ерунда?..
На его лицо налипла густая паутина, спущенная с ветки дерева пауком Пафнутием. Но большущей пятернёй парень собрал с лица паутину и вдруг проявил изобретательность, которой от него не ожидали. Этой же ладонью он схватил червячка Игнатия и вместе с паутинным комком бросил себе под ноги. Червячок пытался выбраться из паутины, чтобы взлететь, но времени на это не хватало. Над ним нависла подошва кроссовки, которая неторопливо опускалась (парень хотел растянуть удовольствие), становясь тем больше, чем ближе.
И вдруг – странное дело! – продолжая медленно опускаться, подошва стала стремительно уменьшаться. Вместе с кроссовкой и её хозяином. Когда парень топнул по земле, он уже был крошечным паренёчком, в несколько раз меньше червячка Игнатия. Лилипутик стоял неподалёку от собравшихся вместе друзей и ошалело оглядывался, не в силах понять, что же случилось.
Игнатий, с помощью подоспевшего автора паутины, наконец освободился от неё.
– Что же нам делать с этим молодым человеком? – озабоченно сказал он. – В норку на чаепитие мне приглашать его совершенно не хочется. Но ведь любой воробей его склюёт. Или муравьи к себе утащат. Уж очень он маленький…
Тут лилипутик в борцовской маечке (правда, разглядеть его мускулы теперь было трудно) бухнулся на коленки и пронзительно завопил тонким голоском:
– О, великий змей! Это… Пощади меня, спаси от воробьёв и муравьёв! Я, ну… Буду тебе служить. Выполню всё, что прикажешь!
Но червячок Игнатий отполз в сторону и тихо спросил у стрекозки Зои:
– На сколько времени Уменьшительная фея его заколдовала?
– У нас всего несколько минут, – сказала стрекозка.
– Тогда пусть каждый скажет нашему малышу всё, что хочет, – предложил Игнатий.
Первой подскочила к лилипутику божья коровка Пятнашка.
– Только попробуй когда-нибудь помешать кому-нибудь играть или радоваться жизни! – выпалила она. – Станешь меньше самого маленького из моих пятнышек.
– Если посмеешь разрушить то, что сделал другой, – придвинулся к паренёчку паук Пафнутий, помахивая паутинной плёткой, – попадёшься ко мне в паутину.
– Нет, нет, ни за что… – бормотал человечек, пытаясь спрятаться в свою маечку.
– Не смей обижать маленьких! – строго добавила стрекозка Зоя. – А то…
– Подождите, что вы всё о плохом?.. – вмешался червячок Игнатий и обратился к микропареньку, у которого, кажется, даже стали пробиваться волосы на голове – чтобы встать дыбом. – Ведь вы ещё такой молодой. Постарайтесь заслужить, чтобы вас приличные люди захотели пригласить к себе на чай, и всё будет в порядке…
Но тут червячка оттеснил очухавшийся наконец жук Дормидонт. Он навис над лилипутиком, шевеля усами и двигая челюстями:
– Если! – рявкнул он. – Ещё раз! Ты!..
