– Не слыхать. Как китайский переворот земной поверхности по способу профессора Эрлиха!
– Переворот земной это опасно. Как же мы ходить будем вверх ногами? На головах-то ног нету!
– Христос Воскреси! – подойдя к увлечённо беседующим дамам, проговорила молодо выглядевшая женщина, которой, даже при внимательном её рассмотрении, невозможно было дать более тридцати лет, что не соответствовало действительности, ибо в реальности она перешагнула вторую половину своего третьего десятка лет два года назад.
– Воистину Воскреси! – ответили душечка с милочкой, похристосовавшись с подошедшей к ним подругой – Клавдией Петровной Мирошиной.
– Слышали новость, к нам новый командир полка прибыл из Петербурга, – статный такой полковник, и ещё довольно-таки молодой, лет не более пятидесяти… на вид.
– Генерал, голубушка! – удивлённо воззрившись на новую собеседницу, поправила её душечка. – Генерал, а не полковник!
– Фельдмаршал, любезная Клавдия Петровна, – проговорила милочка. – Фельдмаршал! – поставив точку в разногласии, вызванном воинским званием вновь прибывшего офицера.
– Бог с вами, пусть будет хоть генерал-советник, – махнув рукой, ответила Мирошина. – Только всё ж таки полковник! Один он, без сопровождения генералами и советниками разными, разве что с дочерью прибыл.
– Ещё и полковник? – удивилась милочка. – Генералы, фельдмаршал, советники и полковник! Тут уж, крути не крути, а губернию обязательно делать будут. А только, что слышно о попах наших?
– Какую губернию, Дарья Захаровна? Полковник, говорю, прибыл из Петербурга, с дочерью… и без никого… вовсе. Взамен старого командира полка, ушедшего в отставку. А с попами всё обстоит очень хорошо. Попались голубчики, пропечатали их.
– Вот оно как? – одновременно воскликнули милочка и душечка.
– Радость великая! Обрадовали вы нас, голубушка, благодетельница вы наша, Клавдия Петровна, – восторгалась новой собеседницей душечка.
– А только всё же интересует меня, за какие грехи полковника с его генералами и советниками к нам из столицы сослали? – проговорила милочка. – И куда пропал фельдмаршал?
– За какие грехи сослали не знаю, и что по этому поводу говорят, тоже не слышала. Одно думаю, сильно провинился, коли из столицы в Сибирь. Генералом был в Петербурге и вот нате вам – в Омск, полковником, – ответила Клавдия Петровна.
– А как же фельдмаршал? – не унималась милочка.
– Не знаю. Не видела, ни его, ни генерала, лгать не буду.
– Это ж, откуда, голубушка, вам известны такие подробности, ведь всего лишь вторые сутки пошли, как генералы-то в город прибыли? – поинтересовалась милочка.
– Э-э-э, Дарья Захаровна, молва-то она впереди человека бежит. Да и видела я полковника. Да, Бог с ним, – махнув рукой, – дочку его жалко.
– С ней-то что неладно? – вздёрнув узкие дуги бровей, удивилась душечка. – Али больна?
– Боже упаси, душечка Раиса Николаевна! Здоровей не бывают. Стройна и румяна, в меру упитана, одета чисто, – в шелка и красивую шляпку, только скромности в ней мало. Больно своенравна.
– С отцом груба, что ли? – скривив в удивлении тонкие губы, проговорила милочка.
– Боже упаси, Дарья Захаровна. Полковник-то строг… такому особо не пойдёшь наперекор.
– Откуда же тогда своеволие? – удивилась душечка.
– Кто ж знает, как оно такое образуется. Видно таковой уродилась.
– Господи, Боже мой, несчастное дитя! – покачала головой душечка. – А как же гувернантки, учителя разные, да и сама матушка её? Они пошто не углядели?
