Честь русского солдата. Восстание узников Бадабера - страница 7

Цвет ароматного чая напоминал цвет солнечного янтаря, а запах усиливал аппетит. Хозяин с наслаждением сделал несколько глотков.

Помощник стоял невдалеке, и ему льстило, что он угодил хозяину.

– Разрешите, я вам покажу альбом моего отца?

– Ты что, его носишь с собой? – удивился Раббани и отставил чашку чая в сторону.

– Да, – искренне признался молодой человек и полез во внутренний карман, – храню при себе. – И он протянул измятый небольшой кожаный альбом.

– Время летит! – вздохнув сказал хозяин, перелистывая фотографии, с которых на него смотрели его молодые воины. – Да, вот они – настоящие воины ислама!

– Узнаете, мой господин? – улыбнулся молодой парень. – Это я.

– Ох, какой маленький герой! – улыбнулся Раббани.

Рассматривая фотографии одну за другой, он задержал свой взгляд на карточке, где на стуле сидел один из военнопленных. Этого парня пытались склонить на свою сторону, чтобы он стал сотрудничать.

– Это же надо, – вслух проговорил он, – память играет со мной сегодня в рулетку.

– Не понял, – удивленно посмотрел на него молодой человек.

– Да я так. Вспомнил дни своей молодости.

– А-а. Когда отца похоронили, этот альбом передали семье. С тех пор я ношу его с собой.

– Ты, дорогой мой, этот альбом храни дома. Незачем его с собой носить. Вдруг в плен попадешь?

– Так я же на своей земле!

– Так-то оно так, но лучше дома, отдай родным.

– Будет сделано, господин.

Сердце Раббани вновь заколотилось в груди. Он сделал глоток чая. Это его немного успокоило. Чай был ароматным. После выпитого чая он вновь перелистал альбом.

Были тут и те фотографии, где простой народ возмущался.

Память вновь возвращала его в бурную молодость. Будто он смотрел кинофильм о своей боевой жизни.

– Возьми и передай этот альбом в семью, нечего его носить с собой.

– Да, господин! Вам еще сделать горячий чай?

– Нет. Достаточно.

– Тогда я уношу остывший?

За парнем закрылась дверь.

Раббани оглянулся вокруг, вздохнув, запрокинул голову на спинку дивана и прикрыл глаза. Из телевизора доносились голоса.

– Бадабер! Бадабер! Бадабер! – пробормотал он вслух. Память напомнила ему о том, как он принуждал каждого воина поклясться на Коране, чтобы сохранить секрет Бадабера.

– Зря не болтай, гляди в оба, военную тайну храни до смерти! Аллах все видит, – говорил он своим подчиненным во время инструктажа. Он жестко требовал от своих верноподданных хранить тайну Бадабера.

Надо признать, и под страхом смерти они молчали.

После того злополучного взрыва неудачи стали преследовать его. Потянулась череда невезений. Надо было перебираться с разрушенного взрывом места, где руины и зияющие воронки в сырой земле напоминали о его крахе, где все горело и полыхало.

Наблюдая за пожарищем, за продолжающимися взрывами боевого склада с боеприпасами, он понимал свое бессилие. Хотелось рвать и метать. Рушились его планы.

Зачистив руины бывшего укрепленного центра, заметя все следы, он перебрался со своими боевиками на территорию запасного варианта. Одно утешало: хорошо, что часть боеприпасов удалось переправить в запасные хранилища задолго до восстания. Но и там его ожидал новый неприятный сюрприз. И сейчас, сидя в уютном доме на роскошном диване, он вновь вспомнил прошлое.

От этих воспоминаний у него защемило в груди, он вспомнил о спасительной таблетке, которую тут же положил под язык.

Затем он поднялся, дошел до стойки бара, где стояли флаконы с лекарствами. Накапал себе несколько капель в хрустальный стакан с золотой каемкой, добавил воды и быстро осушил его. В комнате запахло лекарством. Да, в этот вечер воспоминания не давали ему покоя.