Я сидела там и понять не могла, приснилось или придумала сама себе?
– Выдохни, София, – услышала издалека голос того, кто никак не укладывался у меня в категорию «надежных и честных» людей.
– Так они помогут? – прошу скажи, что «да». Подари мне эту надежду.
Прикрываю глаза, чтобы яснее услышать его.
– Не сомневайся. Они лучшие.
Все… спусковой крючок. Меня не удержать.
Вскакиваю со стула и лечу к Марку. Он от шока только успевает развернуться вместе со своим креслом и немного откатиться от стола. Прыгаю на него и обнимаю. Так крепко, как могу.
Глаза полны слез, а сердце осознанно еле бьется.
«Папа будет отомщен!»
– Спасибо тебе, шепчу сглатывая ком в горле. Большое тебе спасибо.
Чувствую, как мужские руки гладят меня по спине и становится странно спокойно. Словно, он пообещал мне только что, больше чем все будет хорошо и я просто поверила ему.
Отодвигаюсь, отлипая от него и заглядываю ему в глаза. Странно смотрит и не произносит ни слова.
– Прости, – встаю неловко, поправляя блузку. – Просто, мы так долго боролись с ними. И такой луч надежды, пусть даже призрачной, очень… он вселяет уверенность, понимаешь?
Прохожу на свое место, беру сумочку и иду к двери.
– Ладно, пока. Я пойду.
– Они справятся, София, – слышу его слова уже открывая дверь.
Улыбаюсь и не поворачиваясь отвечаю:
– Я верю тебе, Марк. Верю, – добавляю шепотом.
Сажусь в нужную маршрутку и еду в кафе.
Пока что, не знаю, как правильно рассказать маме обо все происходящем, но уверена, что она поймет.
Если, не называть вещи своими именами, получится ли выстроить рассказ так, чтобы выглядело правдоподобно?
Познакомились в клубе, виделись, ночевать оставалась, а большего ей знать не нужно. Как скажет, что договор закончился, скажу расстались и все.
Вхожу в родные двери и наблюдаю такую картину: несколько мужчин, рассматривая с пренебрежением, пространство пустого, без посетителей зала, разговаривали с поникшей мамой. Она, им что-то редко отвечала, но было ощущение, что ее там и не слушают вовсе.
«Ну и что тут происходит?» – подумала и направилась в сторону делегации.
– Мам? Все в порядке? Здравствуйте, – обратилась на тех, кто внезапно перевел на меня свои заинтересованные взгляды.
– София? Пройди пожалуйста в мой кабинет и подожди меня там? – смотрит умоляюще, но я не сдвинусь с места, потому что мне все это не нравится.
– Мама, я останусь тут и хочу знать все.
– Что же, Лидия Станиславовна, мы подготовим документы и придем к вам для согласования и подписания. Будьте пожалуйста готовы и полагаем, вам понадобятся услуги юриста, для честности.
– Спасибо. Буду ждать вас в следующий понедельник, тут, – чуть ли не плача отвечает она и «гости», разворачиваясь бросают небрежное «До свидания», уходят.
– В чем дело? На что ты подписалась?
Мама отворачивается, значит плачет. Господи, что она сделала?
Обхожу ее и заглядываю в лицо.
Выжидаю. Не хочу давить, но подсознательно уже понимаю, что она мне ответит.
– София, я…, – голос дрожит, – я продаю кафе. Мы не можем остаться на улице.
Ну, почему?
– Зачем, мам? Ты еще ничего не успела подписать надеюсь?
– Нет, дорогая. Но мы обо всем договорились. Главное, что останется квартира, а там я устроюсь…
– Так все, – беру ее за плечи и веду к барной стойке.
Усаживаю на стул, вручаю стакан с водой, которым она запивает свои таблетки и продолжаю.
– Мам, послушай меня внимательно, пожалуйста, – она смотрит и не моргая кивает. – Не перебивай.
