Четвертая мировая война. Будущее уже рядом - страница 27

Ещё более удручающим, потому что не в пользу наших мозгов, будет сравнение «объёмов» памяти и способности к её хранению. Понятно, что наш мозг ограничен не только размерами черепной коробки, но и количеством нейронов коры головного мозга – их непосредственно в самой коре около 18 миллиардов штук.

На этом, впрочем, наши беды не оканчиваются: как мы теперь знаем благодаря исследованиям Элизабет Лофтус, наш мозг не хранит целостных воспоминаний. То есть всякое наше с вами воспоминание воссоздаётся заново, когда это требуется, а потому всё, что мы «помним», мы всегда «помним» по-разному.

Компьютеры, как вы понимаете, не имеют никаких существенных ограничений по объёму долговременной памяти, и если уж они какие-то факты зафиксировали, то в таком виде их и хранят.

Мне не надо бояться, что, сохранив сегодня этот текст на компьютере, завтра я открою какой-то другой, потому что у моего ноута, видите ли, творческое настроение или, например, «критические дни». А вот с мозгами – другая ситуация: вчера, казалось, я понимал, что надо написать сегодня, но сейчас смотрю на экран и испытываю недоумение…

Плюс к этому, компьютер, в отличие от наших с вами мозгов, не устаёт, не нервничает, не страдает психическими расстройствами, не нуждается в восьмичасовом сне, не подвержен алкогольной или какой-либо иной интоксикации. В крайнем случае он перезагрузится – и вновь как новенький!

И я почти уверен, что стоящий передо мной компьютер не подвержен болезням Альцгеймера или Паркинсона. Мой же мозг точно выкинет что-то подобное, если я, конечно, до соответствующего возраста доживу, а Курцвейл нам про свои спасающие от деменции медицинские нанороботы бессовестно наврал.

Любое «железо», безусловно, устаревает, включая компьютерное. Но информация, которая содержится на компьютерных серверах, сохранится на новом «железе» в неизменном виде. Про «железо» наших мозгов, по крайней мере пока, этого сказать нельзя.

Дело в том, что наше «железо» (нейронные сети) – это по сути и есть та информация, которой мы обладаем. Поэтому, если проблемы возникают у нашего «железа», то уже есть и проблема с информацией.

Ожидать подобного безобразия в мире компьютеров не приходится, в их случае «железо» и «программный продукт» – это разные вещи. Само это железо может стать совершенно иным, работающим на других физических принципах, но с программным продуктом ничего не произойдёт – такова его природа.

Более того, если разные программные продукты говорят на одном языке, то вообще проблем нет, а если они говорят на разных, то сделают «переходник-переводчик» или придумают новый, общий для них язык, и снова – никаких проблем. В конце концов, это всегда и только язык бинарного кода.

Иными словами, вся информация, доступная разным «центрам» огромной компьютерной сети, транспарентна. То есть они не только могут ею обмениваться без искажений, но и «понимают» её ровно так, как следует, – не передергивая, не выкручивая, не подтасовывая.