– Значит, – Судзуки обратился к Киёмии, – нельзя сделать так, чтобы моим собеседником снова стал господин Тодороки?
– Очень сожалею, но прошу вас не настаивать на этом. Это потому, что мы рассматриваем вас как очень важного информатора.
Киёмия сознательно повторил ту же самую фразу с более сильной интонацией. Но дальше решил смягчить:
– Или, может быть, если будет Тодороки, вы ему все расскажете?
– В каком смысле «все»?
– Все, что касается оставшихся бомб.
– Вот вы о чем! – Судзуки понимающе хлопнул ладонью о стол. – Господин сыщик, этот запрос трудно выполнить. Я и сам очень хотел бы быть полезным в этом деле, и, действительно, у меня есть предчувствие, но вот когда и где это будет в следующий раз – совершенно не представляю.
Судзуки печально нахмурил густые брови.
– Вы вроде бы сказали Тодороки, что, если посмотрите бейсбольные новости, на вас, возможно, сойдет озарение.
– Да, в тот момент это было так. Но сейчас ситуация другая. Ведь и господина Тодороки нет, и время прошло, верно? Во мне должно быть зудящее желание, или, может быть, лучше назвать это ноющим беспокойством – в общем, озарению нужно какое-то топливо.
– Ясно, – Киёмия сложил руки на столе, – очень помогло бы, просто для моего сведения, услышать от вас, в каких случаях обычно проявляется это ваше мистическое озарение и что оно сообщает вам?
– А, господин сыщик, вы сомневаетесь в моих словах?
– Если б я сомневался, то не задал бы такой вопрос. К тому же мы ограничены во времени. – Он взглянул на Судзуки, наблюдая за его реакцией. – Первый взрыв произошел в десять часов, второй – в одиннадцать. Оба взрыва были как раз в ноль минут соответствующего часа. Если исходить из того, что следующий взрыв будет тоже с интервалом в один час, а до ноля часов ночи осталось уже менее тридцати минут…
Судзуки слушал с плохо понимающим видом. Либо изображал, что плохо понимает. Снова раздался щелчок: в пазле под названием «Тагосаку Судзуки» занял свое место фрагмент с внешней стороны.
– Нет никого, кроме вас. Никого, кто мог бы остановить это зверское преступление.
– Никого, кроме меня?
Киёмия кивнул.
– Честно говоря, – продолжил он, – если даже мы узнаем, что сейчас, в этот самый момент, произошел следующий взрыв, то ничего не сможем поделать. От досады хочется зубами скрежетать, но поделать с этим мы ничего не сможем.
Киёмия почувствовал укоризненный взгляд в спину. Молодой сыщик из отделения Ногата по фамилии, кажется, Исэ.
– Думаете, подобные заявления непозволительны для полицейского? Однако что невозможно, то невозможно. К сожалению, действительность такова, что даже мобилизуй мы всех своих сотрудников, без подсказки невозможно найти бомбу, которая, может быть, находится где-то в огромном Токио. Это как раз тот случай, когда без мистического озарения не обойтись. Без него все, что нам остается, это ждать, закусив палец. В настоящее время преступник для нас – не более чем неразборчивый маньяк, способный выскочить в любом месте.
Киёмия не отрывал взгляд от Судзуки. Надо четко определить две вещи. Во-первых, намерен ли он, не объявляя о взрыве, ждать, когда тот произойдет. И, во‑вторых, цель этого человека: просто совершать теракты, или же он собирается, угрожая терактами, выдвигать какие-то другие требования?
– Если б только была подсказка, мы бросили бы на это все свои силы.
«Смысл сказанного наверняка дошел до тебя, Судзуки. Если ты, конечно, сообразительный… Ты ведь сам пришел, чтобы тебя задержала полиция, правильно?» Киёмия безмолвно задавал Судзуки эти вопросы. Тот намеренно устроил дебош в винном магазине и, как ему и было нужно, расположился в следственной комнате. Сам продемонстрировал, что преступление – дело его рук. Все это не похоже на действия человека, который просто хочет, чтобы пострадали люди.
