Четвертая повесть - страница 17



– Поло ездил в Порт. Он сказал, что вы погибли при крушении поезда.

– О, это очень длинная история, но я и Айзек выжили. Правда, у Айзека проблемы с памятью. А Поло? Его можно увидеть?

– Проходите в дом, – пригласила Анна.

Это было хорошо, ее не выгнали с порога. Осталось только поговорить с Поло. Они поднялись на третий этаж. Анна налила две чашки чая, одну дала Маше, другую поставила перед собой. Они сидели друг напротив друга.

– Я не знаю, помнит ли он меня, – опять начала говорить Риа.

– Он умер, – сказала Анна.

– Как это, умер? – не понимающе спросила Маша и внимательно посмотрела на Анну.

– Скоро после того, как вы уехали, он покончил с собой.

– Он не мог покончить с собой, – возмутилась Маша. – Зачем ему это? – говорила она на повышенных тонах. По ее щекам уже катились слезы.

– Он лежал у себя в рабочем кабинете, в его руке была бутылочка из-под яда. Похоже, он сам его сделал.

– Может быть. Но зачем он это сделал? Ему кто-то угрожал?

– Я не знаю, Маша, – мягко ответила женщина. – Я уже ничего не знаю. Я не верю, что он сделал это сам, но… – женщина замолчала.

– Неужели он не говорил, что его беспокоило? – Маша отказывалась верить в произошедшее. Анна грустно посмотрела на нее.

– Маша, вы только с дороги, может, вам стоит отдохнуть? – спросила Анна.

Маша вдруг поменялась в лице. До этого момента она была заплаканная и злая, но сейчас почувствовала, что зашла не на свою территорию, что она здесь гость, тем более на званый.

– Да, извините, – сказала она, – мне не стоило вас расспрашивать.

– Дело не в этом, – поспешила переубедить ее Анна. – Мне кажется, вам правда надо отдохнуть после дороги.

Анна внимательно посмотрела на нее. Маша все это время не обращала внимания на то, как она выглядит, и только сейчас она взглянула на свою одежду и поняла, что похожа на бездомную. Хотя, это так и было. Из-за этого она засмеялась.

– Я, наверное, навеваю ужас своим видом.

– Я вижу такое не первый раз, – ответила Анна.

– Что? – удивилась Маша.

– Я вам расскажу. Или вы не надолго? – забеспокоилась женщина. Маша немного подумала, потом ответила.

– Честно говоря, я хотела попросить помощь у Поло. Он говорил, что может помочь с работой, тогда я бы смогла найти жилье. Наверное, – отвела она глаза в сторону.

– Хорошо. Оставайтесь здесь, что-нибудь придумаем.

– А здесь кто-нибудь живет? – спросила Маша.

– Я. Теперь это мой дом. Поло оставил мне дом и те деньги, которые приходят за парк. Я до сих пор не могу его продать, хотя он слишком дорого обходится.

– Может, стоит сдавать два первых этажа, чтобы совсем не продавать его? – бойко начала Маша. – Не надо его продавать. Конечно, если вы не хотите этого делать, – тихо добавила она, поймав себя на мысли, что она опять начинает командовать.

– Возможно. Хотя, здесь иногда работают Виктор и Зисо. Может быть и стоит об этом подумать.

– Угу, – промычала Маша.

– Идите в комнату Поло. Я живу в этой комнате, – она указала на гостевую, – здесь меньше напоминаний.

– Хорошо, – неуверенно сказала Маша. – Тогда я пойду.

Анна улыбнулась и кивнула головой. Маша пошла в комнату. Тогда Поло говорил им не заходить на его территорию, потому она не видела, как там. Комната была большая. В ней был достроен еще один ярус, на котором стояли стеллажи и маленькая карусель. Внизу были кровать, комод, большой встроенный шкаф, небольшой письменный стол у кровати со шкафчиками и полками, полки были и за кроватью. Был большой чистый стол у окна, наверное, для чертежей. Над кроватью было видно звезды, на главном потолке тоже, скорее всего, они светятся ночью. В комнате было много деталей, над комодом висели фотографии. Это была очень живая комната, не та, в которую приходят поспать, а та, в которой живут: работают, занимаются творчеством, отдыхают, мечтают. Это была комната человека, полного жизни. Маша посмотрела на фотографии на стене: родители, Поло, его друзья, он, выступающий на открытии своего парка. Маша больше не могла держаться, она разрыдалась. Она мечтала увидеть Поло, человека, который был добр к ней, веселым человеком, с которым было интересно. Сейчас она могла наблюдать только часть мира, в котором он жил и который создавал.