Четыре года в австро-венгерском Генштабе. Воспоминания полномочного представителя германского Верховного командования о боевых операциях и закулисных соглашениях. 1914—1918 - страница 13

Мне снова удалось стать участником боев возле Лемберга и лицезреть торжественный въезд эрцгерцога Австрийского Фридриха в отвоеванный Лемберг. При этом охвативший население города восторг был поистине неописуемым, что свидетельствовало о тогдашней верности населения Галиции Дунайской монархии.

Однако слышались и нескончаемые приветственные крики и здравицы в адрес Германии и ее императора, когда нас – представителей союзнической державы – узнавали среди участников победного шествия.

Таким образом, начатая 2 мая возле населенного пункта Горлице наступательная операция подошла в известной степени к логическому концу. Пшемысль и Лемберг перешли в наши руки, Галиция по большей части была освобождена, а ударная мощь русской армии значительно ослаблена. И тем не менее, несмотря на все это, решающего перелома добиться не удалось. Поэтому вполне естественно возникал вопрос – стоило ли на этом остановиться или продолжить наступление? Ответ же на него определяла общая обстановка на фронтах и многочисленные политические соображения.

С начала 1915 года Италия и Балканы стали предметом постоянных переговоров между двумя главными армейскими командованиями. При этом начальник Генерального штаба Германии фон Фалькенхайн придерживался мнения, что воинственные намерения Италии в отношении союзников путем быстрого противодействия удастся сдержать по крайней мере до лета. Причем любые жертвы были бы оправданы, если это обеспечило бы окончательную победу, так как она отменила бы любые прежние уступки.

Начальник же австро-венгерского Генерального штаба фон Гетцендорф сомневался в том, что итальянцы сохранят нейтралитет, и считал переговоры бесполезными. Он предпочитал лучше подать в отставку, чем согласиться на требования Италии, считая к тому же, что в этом случае Германии тоже пришлось бы пойти на уступки и для достижения мира отказаться от Эльзаса с Лотарингией.

С другой стороны, фон Гетцендорф был убежден, что Центральные державы, и в первую очередь Австро-Венгрия, в результате вмешательства Италии будут поставлены перед неразрешимыми задачами. Поэтому в конечном счете он не только уступил, но и призвал министерство иностранных дел заключить соответствующий договор с Италией как можно скорее. При этом Германия, по его мнению, должна была взять на себя обязательство в том, что уступки, которых добивался Рим, будут отменены при первой же представившейся возможности. Кроме того, он поднял вопрос о том, чтобы в противном случае Австрия получила бы компенсацию в виде графства Глац[11] и южной части Силезии.

Одновременно фон Гетцендорф обсудил с министром иностранных дел возможность достижения при посредничестве какой-либо нейтральной державы соглашения с Россией, согласно которому Австрия отказалась бы от Восточной Галиции до рек Днестр и Сан, получив взамен свободу действий в отношении Сербии, Черногории и Албании. При этом Россия должна была бы гарантировать, что Румыния и Болгария станут сферой австрийского влияния, а Босфор и Дарданеллы – по возможности неоспоримым единоличным владением Австро-Венгрии. В этом случае Германии пришлось бы выбирать между Веной и Константинополем, если бы она не пожелала поражения Турции.

Что же касается Балкан, то после неудачного исхода сербской кампании германское армейское командование проявляло особый интерес к новым начинаниям на этом театре военных действий. Поэтому фон Фалькенхайн, стремившийся открыть пути в Турцию, и предлагал провести совместное наступление на Сербию. Ведь только так можно было обеспечить Турцию боеприпасами и армейским снаряжением для дальнейшего сопротивления. В противном же случае в середине лета, самое позднее осенью, можно было ожидать полного ее разгрома у Золотого Рога