Диана проводила большую часть времени в этой палатке. Она не могла уйти далеко, ведь её состояние становилось заметным. Её округлившийся живот был символом нового начала, которое казалось таким странным и противоречивым в сердце войны.
Фикс становился всё более внимательным к ней. Его взгляды, в которых раньше была лишь холодная властность, стали мягче. Он больше времени проводил с ней, особенно по ночам, когда шум сражений и обсуждений стихал.
– Ты выглядишь уставшей, – однажды сказал он, садясь рядом с ней.
Диана удивилась. В его голосе была не только забота, но и что-то большее – желание защитить её.
– Война – это тяжело, – тихо ответила она, не желая показывать свои истинные чувства.
Фикс протянул руку и положил её на её ладонь. Этот жест был простым, но он заставил её сердце замереть.
– Я сделаю всё, чтобы наш ребёнок родился в мире, где никто не сможет угрожать ему, – сказал он, его голос был твёрд.
Диана смотрела на него, и в её душе разгорелась буря. Она пыталась ненавидеть его. Ведь этот человек убил её родственников, возможно, даже отца. Этот человек разрушил её жизнь и лишил свободы. Но теперь, когда она видела его таким – сильным, уверенным, но способным на заботу – что-то в ней менялось.
Она начала замечать его мужественность, решительность и гордость. Это был мужчина, который брал от жизни всё, что хотел, и не останавливался ни перед чем. Его амбиции пугали её, но в то же время притягивали.
Каждый вечер, когда военачальники собирались в палатке, Диана сидела в углу и наблюдала за ним. Он рисовал планы на картах, раздавал приказы, слушал советы своих подчинённых, но всегда оставался главным. Его сила и авторитет были неоспоримыми.
– Мы не сможем взять стены лобовой атакой, – сказал однажды один из военачальников, склоняясь над картой. – Они слишком хорошо укреплены.
Фикс молча слушал, затем встал и провёл пальцем по карте, отмечая слабое место в обороне.
– Вот здесь. Если мы прорвёмся через этот сектор, их линия обороны развалится. Мы должны быть хитрее, а не только сильнее.
Его уверенность внушала уважение даже тем, кто сомневался. Диана смотрела на него, и её сердце сжималось от странного, но непреодолимого чувства.
Позже той ночью, когда все ушли, Фикс подошёл к ней.
– Ты всё время молчишь, – сказал он, садясь рядом. – О чём ты думаешь?
Диана опустила взгляд, боясь, что её глаза выдадут её чувства.
– Думаю о том, как всё это закончится, – честно ответила она.
Он слегка наклонился, его лицо оказалось ближе к её.
– Это закончится нашей победой, – сказал он тихо. – Я никогда не проигрываю.
Эти слова заставили её сердце замереть. Его уверенность была заразительной, и она не могла удержаться от того, чтобы начать верить в него.
Ночью, лежа рядом с ним в постели, Диана чувствовала его тепло и силу. Она пыталась напомнить себе, кем он был, что он сделал. Но её разум всё чаще уступал её сердцу. Она понимала, что начинает привязываться к нему.
Его голос, его прикосновения, даже его амбиции – всё это становилось частью её мира. И хотя её разум всё ещё сопротивлялся, её сердце начало ломать стены, которые она выстроила вокруг себя.
Она ненавидела себя за то, что позволила себе влюбиться. Но это чувство уже пустило корни, и она знала: её жизнь никогда не будет прежней.
Рассвет окрасил небо кроваво-красным, словно предвещая бойню, которая вот-вот начнётся. Северяне построились в боевые порядки перед величественными стенами столицы Королевства Восток. Их ряды, казалось, растянулись до горизонта, каждый воин был готов умереть за славу и землю, обещанную Фиксом.
