Человек недоверчиво посмотрел – неуверенный, что не ослышался. Взгляд перешел с женщины на соседний бокал.
– А это вот чьё?
– Его.
Даже менее значительные события требуют кое-каких подробностей, это написалось на лице человека – его левая бровь сдвинулась вверх и застыла.
– Э, позвольте мне, – начал двоюродный брат.
После этого он захотел вздохнуть, захотел откинуться на спинку кресла – то и другое не получилось.
– Мы незадолго перед вами сидели тут, обсуждали, ну, вы сами понимаете.
– Ни черта пока что не понимаю.
– Да. Мы обсуждали, так сказать, ситуацию.
Говоривший испытывал нехватку слов.
– Он почувствовал себя плохо?
– Нет. То есть, да, – рука показала на кресло: – Он умер.
– Вот здесь? – Человек тоже показал на кресло: – Ни с того ни с сего?
– М-м… в каком-то смысле.
– В смысле мгновенно, – добавила женщина.
Почувствовалось, ее очень раздражает начало, но она не знает еще, что с этим делать.
Сам собой напрашивался вопрос:
– А куда вы дели труп?
И племянник заспешил вступить в разговор:
– Сергей Петрович, не подумайте чего-то дурного. Труп мы отнесли в подвал, там есть холодильная камера.
– Граждане, если имеется труп, то должна быть и милиция.
Сразу же попытались сказать все трое.
Прежде всего, что не нужно спешить, надо подумать «как лучше», разобраться и… женщина сформулировала, наконец, в более отчетливом смысле:
– Мы все трое являемся наследниками второй очереди. По завещанию…
Гость, чтобы не выслушивать, поднял руку:
– Алексей мне про завещание уже рассказал, – все, глядя на него, замолчали. – Только что вас смущает?
– То, что нас всех арестуют к хреновой матери.
– Подожди, Аркадий, – начала его жена, но тот не стал ждать и, отправившись к бару, довел мысль до конца: – Обвинят, и мы получим шиш вместо наследства.
Судя по всему, он выразил главное, так как другие к этому ничего не добавили.
– А что может произойти, если вы его не убивали?
Центр вопроса отчетливо слышался в первой, а не второй его части, двоюродный брат, тем не менее, глядя человеку в глаза, испуганно закачал головой и даже отвел от себя такое руками.
– На вас, Владимир, никто пальцем не тычет, – недовольно сказала женщина в ответ на подчеркнуто персональное отмежевание, – но в завещании есть что-то вроде коллизии. – Она посмотрела на гостя: – Это так на юридическом языке?
– Ну в общем, правильно.
– Мы не убивали, но ситуацией могут воспользоваться.
– Кто, например?
– Сергей Петрович, мы живем в бандитской стране – вы это отлично знаете. Да хоть коллеги ваши. Да кто угодно.
Волнение в ее глазах вдруг исчезло и появилась пристальность.
– Вы, извините, с работы в органах давно ушли?
– Давно.
– Сами?
– М-м, сам.
Гостю вопрос не понравился:
– Причем здесь моя биография?
– Притом, что вы опытный специалист. Если речь идет о четырехстах миллионах долларов, могут ваши коллеги вместе с прокуратурой, вместе с властями местными нас взять в обработку?
Там, наружи, облако закрыло солнце, в воздухе и в зелени вмиг исчезли золотые блики, свет стал строгим, словно о чем-то предупреждающим.
Женщина продолжала:
– Например, мы от всего отказываемся и дело закрывают? Или еще лучше: всех сажают за убийство по сговору, имущество переоценивают – один к десяти, дальше рассказывать?
– Тут одних картин миллионов на двадцать, – муж, вернувшись, сел в кресло и полез в пачку за сигаретой, – два-три дня и готово – уже висят копии, – и, щелкнув зажигалкой, дополнил: – пока мы будем сидеть в пресс-камерах.
