– А мы чего-то ждем? – удивилась она, катая стакан между ладонями.
– Ну как бы да, – подтвердила слова Беляниной Джен.
– Я ничего не жду. Я завтракаю.
– Мы видим. Потом только не кричи, что на тебя любимые брюки не налазят, – пробормотала Лиса себе под нос, перелистывая страницу и натыкаясь на статью о маникюре.
– И чего мы ждем?
– Явления двух дураков.
Лана снова замолчала, оглядываясь по сторонам и замечая краем глаза за столом Темнова Кару, перебирающую бумаги, а недалеко от них Марину, настраивающую фотоаппарат. Покровская тяжело вздохнула.
– А где третий дурак? – спросила она, ища тему для разговора.
– Ромочка не дурак! – Лиса даже от статьи оторвалась. – Он самый умный и самый лучший.
– Ну да, – легко согласилась Лана. – И где «самый лучший»?
– Он домой вернулся, – тяжело вздохнула Белянина. – Он ведь без вещей сюда переместился. Да и с родителями надо попрощаться. Кстати, его мама такие вкусные булочки с черникой послала… м-м-м… пальчики оближешь. Они в комнате лежат. Так что вечером пируем!
Джен улыбнулась, а Лана наконец отвлеклась от разглядывания столовой.
– Ты с его мамой знакома?
– Она тебе булочки передает? – в один голос поинтересовались девушки.
– Конечно, знакома, – хмыкнула Лиса так, словно это само собой разумеется. – Мы с ней подруги не разлей вода. Она меня учит готовить и удивляется, почему у меня все получается. Она считает, что у меня дар, – гордо ответила Лиса. – И, конечно, нет! Даже если она и передает что-то, Ромочка никогда это до меня не доносит. Ему не нравится, что мы подружились.
– Интересно, почему? – усмехнулась Джен тихо.
– Я булочки у Ромочки из рюкзака вытащила. Он на них книги поставил, и они помялись, – негодовала Лиса. – Он все равно про них забудет, в конце концов, а нам праздник будет!
– Мы что, мятые булочки есть будем?
– Съешь, не подавишься. Они такие вкусные, не заметишь, что косые, – хмыкнула Лиса.
– Кто косой? – послышался веселый голос за спинами девушек, и те обернулись. За разговором они не заметили, как шум в столовой стих, а Марина подобралась еще ближе.
За стол Стихий садились Саша и Дима с подносами в руках. Девушки мигом уставились на них, отмечая самые незначительные детали. У Саши подол рубашки был немного разодран и несколько капель крови на вороте. У Димы рукав был в подозрительных бурых пятнах и губа разбита. И еще оба грязные, но вполне адекватные и в столовую явились вместе.
– Ланка, двигайся! Я такой голодный, что сейчас съем тебя! – заявил братец Покровской, опускаясь на свое место между сестрой и Джен.
Саша тоже занял свой стул по другую сторону от Ланы, сразу откусывая половину пирожка. Покровская боязливо сглотнула, не зная, чего ждать от парней, которые вроде бы и вели себя как всегда, но, с другой стороны, вчера разнесли дом.
– Как дела? – ненавязчиво спросила Лиса, перелистывая страницы журнала. Марина пересела за соседний столик и что-то застрочила в любимом блокноте.
– Холодно, сыро и темно, – отчитался Покровский, хлюпая носом. – По-моему, я простыл.
Лиса хмыкнула.
– Как бабушка? – тут же поинтересовался Дима, обращаясь к Лане.
– Не показывайся ей на глаза, – посоветовала Джен, видя, что подруга сейчас не в настроении поддерживать дружескую беседу. – Либо она тебя убьет за дом, либо ты ее убьешь своим поведением. – Дима кивнул чересчур серьезно и снова принялся за завтрак.
Несколько минут слышалось только звяканье вилок о тарелки, чавканье и шелест страниц журнала.
