Уже через несколько минут, кавалькада Темных достигла, выросшего будто из ниоткуда, белоствольного леса с темной, практически черной листвой. Животные неслись так быстро, а стволы росли настолько близко друг к другу, что Эни зажмурилась от страха, ожидая неминуемого столкновения. Но никто никуда не врезался и в лепешку не превратился. Храханы с невероятной точностью огибали бесчисленные препятствия.
– А вот и дворэц Шахронда, – заставляя лиру вновь открыть глаза, почти пропел Шикоба.
Розовый замок, в окружении леса, как на картине, что Эни видела на корабле. Конечно же, он был огромен. И даже красив. Но после дворца Сандрилона казался не таким уж примечательным. Не столь изящным.
– Хочэшь посмотрэть дворэц? Или сразу отправишъся к брату?
– К брату, – не раздумывая, ответила лира.
– Как пожэлаешь.
Дернув поводьями, Шикоба направил храхана в обход замка. Когда они скакали вдоль стен, Энира с любопытством отметила их странный цвет. То, что вначале ей показалось розовым камнем, оказалось вовсе не розовым. Замок переливался. Под прямыми лучами Илара он цветом становился похож на разбавленный брусничный кисель. А вот стоило свету уступить место тени, как на стенах разливалась обсидиановая тьма. Однако Энира не стала спрашивать про такую необычную метаморфозу. Все ее мысли были заняты Селиром.
Черный ровный камень вдруг сверкнул полупрозрачной гладью. Шикоба затормозил храхана. Только тогда Эни разглядела стеклянную затемненную башню. Гир спрыгнул с тяжело дышащего зверя, подошел к стеклу и прочертил пару пасов руками в воздухе. Источник лиры кольнула неприятная магия. Чистая фархарская магия. Сгорая от нетерпения скорой встречи с братом, она всё же поставила мысленную галочку, что в этот раз никакого, даже легкого налета родства от его волшбы не пришло.
Темное стекло подернулось рябью. Пара секунд, и мелкие волны успокоились, явив взору прямоугольный проход, ведущий на спиральную лестницу. Шикоба вернулся обратно к храхану, взял Эниру, как кота, на руки, и быстро взбежал наверх башни, распахнув тяжелую высоченную дверь. Они оказались в очень светлом круглом помещении, похожем на лабораторию. Стен здесь не было – лишь стекло. Столы, стоявшие по краям, были завалены колбами, ретортами, шкатулками, травами, коробками, украшениями, бумагами, перьями и кучей других известных и не очень Энире предметов. Но обстановка лишь легким мазком коснулась ее сознания. Лира забыла обо всем на свете, стоило посмотреть в центр комнаты, где на каменному полу, в центре горящего круга, сидел молодой темноволосый мужчина с закрытыми глазами. Она не видела его уже семь лет, но сомнений не было. Селир! Брат!
От волнения Энира не могла вымолвить ни слова. Она, словно завороженная, начала медленно выкарабкиваться из рук гира. Он не стал ее удерживать, услужливо спустив на пол и погасив барьер, что отделял от брата. Как только жар пламени исчез, Селир непонимающе открыл глаза. Что-то осознать Эни ему не позволила, больно врезавшись в него и чуть не придушив в своих объятьях. Лир Бэр рефлекторно обнял в ответ, не понимая, кого обнимает (по размерам, человек – уже хорошо). Однако когда Эни отстранилась, чтобы посмотреть в сильно изменившееся, но всё равно такое родное лицо, как в его голубых глазах расцвел неописуемой силы ужас.
– Селир, – заливаясь слезами и одновременно светясь улыбкой, выдохнула лира, начав целовать щеки брата и, периодически, вновь его крепко обнимая.
