– Но сначала… Покажите нам! Пожалуйста! – добавил Глеб.
Старик вздохнул и аккуратно расправил смятый клочок:
– Только чур, у меня из рук не хватать!
– Принято! – дружно закивали ребята.
Василий Петрович поправил очки и отставил записку подальше. Мальчишки уставились на строчку:
«УЗ-12-3».
– Зашквар, – отреагировал Богдан.
– Да, ерунда какая-то, – согласился Саша.
– Можно мы ее перефоткаем? – спросил Глеб.
– Вам-то зачем? – удивился Василий Петрович.
Но Веня уже ловко и незаметно щелкнул смартфоном и сделал вид, что ничего не сделал.
Ребята быстро распрощались и выкатились на улицу.
– Ну что, встречаемся через пару часов, пообедаем, и я пока на чердаке приберу, – Даша явно была в восторге от всего происходящего.
Ребята переглянулись и пожали плечами. Ну, на чердаке так на чердаке, че такого-то? Небось пауки их не съедят?
Через два часа ребята встретились у дома, где жили Лосевы.
– Кузя, позырь, вон тебе Даша уже ручкой машет, заждалась, – улыбнулся Глеб.
– Где?! – передернуло Богдана. – Жестко шутишь, бро!
Брат и сестра стояли у подъезда. Странно было видеть, что оба улыбаются – обычно, если один радовался, другой непременно злился. А тут оба в хорошем настроении, просто чудеса. У обоих за плечами туго набитые рюкзаки.
– Ну че, погнали? – спросил Веня. – Только не на лифте, он грохочет, можем спалиться.
Сыщики пешком поднялись на пятый, он же последний этаж, и еще на два пролета вверх, к техническому этажу. Тут не было квартир, только две двери на чердак, справа и слева, и запертая дверь к шахте лифта.
Девочка пошарила в карманах, вытащила ключ, ловко вставила его в замок одной из чердачных дверей, провернула, перешагнула порожек и распахнула дверь пошире:
– Велкам!
Даша не обманула: чердак был прекрасен. Но пока это видели только Даша и Веня. И еще немного Глеб, у которого было хорошо развито воображение. А Богдан с Сашей увидели темное, мрачное, грязное и даже местам страшное помещение.
Вдаль уходила полутемная галерея, перечеркнутая косыми балками, на которых держалась крыша. Каждая балка отгораживала маленький отсек, похожий на комнатку с косым потолком. Чердак тянулся вдаль, казалось, на целый километр.
Редкие лампочки горели через две на третью. Жидкий свет просачивался сквозь маленькие, сто лет не мытые окошки под самой крышей, высвечивая паутину с дохлыми мухами. Да по углам валялся мусор неизвестного происхождения. Пахло застарелой пылью и почему-то мокрой землей.
Слышно было, как по крыше стучит дождь со снегом и ветер громыхает плохо закрепленной обшивкой да каркает-надрывается ворона на карнизе.
– Заткните ее, плиз, – жалобно попросил Богдан. – Накаркает еще!
Веня достал из рюкзака мощный фонарь и направил луч на ворону. Та хрипло каркнула на прощание и улетела.
– Да вы дальше проходите, только не споткнитесь, – Веня переступил балку и зашел во второй отсек.
Ребята последовали за ним и ахнули: в закутке было чисто и даже немного уютно.
У стены стоял шатучий журнальный столик, накрытый немного рваной кружевной салфеткой. Перед столом стояло старенькое, протертое до дыр кресло, подозрительного вида стул и пара плохо оструганных деревянных ящиков, накрытых цветными тряпочками.
– Кресло – для Глеба, он командир, – пояснила Даша.
– Вене нужнее, – отказался Глеб. – Я сяду вот… на этот стул. Он не развалится?
– Не должен, – неуверенно кивнул Веня. – Я сегодня гвоздями ножку прибил.
