– Можете рассчитывать на полное содействие с нашей стороны, Тимур Русланович.
Следователь кивнул.
– В таком случае, Александр Семенович, было бы неплохо, если бы вы ввели нас в курс дела и поделились своими соображениями.
Ковалев открыл папку с документами, бросил на них беглый взгляд, напоминая себе детали, и начал говорить:
– В последнее время в области серьезно возросло количество нераскрытых убийств. Изуродованные тела, в том числе детские, находят в парках Ростова и окрестных лесополосах, чаще в районе станций пригородных электричек. Мы предполагаем, что действует банда.
– Почему? – неожиданно раздался голос Витвицкого.
Полковник осекся, его подчиненные посмотрели на Витвицкого так, будто заговорил стул. В этом кабинете не было принято перебивать его хозяина.
– Что – «почему»? – сдерживая гнев, спросил Ковалев.
– Почему вы полагаете, что действует банда? – глядя на полированную поверхность стола, негромко спросил Витвицкий.
Кесаев недовольно свел брови к переносице, негромко, сдерживая раздражение, бросил:
– Подождите, капитан. Вопросы потом.
– Ничего, я понимаю… – полковник неожиданно улыбнулся. – Эмоциональная травма. Вы, Тимур Русланович, тоже ведь что-то хотели сказать?
– Александр Семенович, мне и моим людям необходимо ознакомиться с материалами, – произнес следователь, повернулся к Горюнову: – Олег, давай.
– Вероятно, понадобится обращаться к старым делам, так что было бы уместно, если бы вы выделили нам человека для работы с архивами, – сказал Горюнов.
Ковалев согнал с лица улыбку.
– Олег Николаевич, вы меня простите, но вы вообще понимаете, что в области происходит?
Липягин принял это как руководство к действию и посмотрел на Кесаева:
– Тимур Русланович, у нас каждый человек на счету, а вы хотите, чтоб для вас кто-то по архивам бегал?
– Эдик! – одернул подчиненного Ковалев, показывая, кто в доме хозяин.
Кесаев тем не менее помощь Ковалева не принял и ответил Липягину сам:
– Я, Эдуард Константинович, очень хорошо представляю, что происходит с нераскрытыми убийствами у вас в области. Если бы вы их раскрывали, нас бы здесь не было.
В кабинете вновь повисла тишина. Первым ее нарушил Ковалев.
– Не надо нервничать. Нам всем еще вместе работать, – сказал он и пристально посмотрел на следователя. – Завтра прямо с утра я попробую найти кого-то, кто поможет вам с архивами. А сегодня, может быть… в неформальной обстановке… в смысле за знакомство и совместный успех?..
– У нас с вами много проблем и большие задачи, вы это прекрасно знаете, – ответил Кесаев. – За совместный успех выпьем, когда он будет.
Полковник развел руками:
– Договорились. Сначала работа, потом все остальное.
Он поднялся из-за стола, тем самым давая понять, что совещание закончено, и, складывая документы, сказал Кесаеву:
– Вас разместят в «Московской». Гостиница, может, не самая лучшая, но главное – это здесь рядом. Так что ждем вас утром.
Подчиненные Ковалева гуськом потянулись к дверям. Ковалев с радушием пожимал москвичам руки, прощаясь. Наконец двери закрылись, и Ковалев остался в кабинете один. Маска радушия тут же исчезла с его лица. Он хмуро посмотрел на дверь и прошипел тихо, с ненавистью:
– Суки московские…
* * *
Кесаев вышел из здания УВД последним, оглядел свою группу и нахмурился. Здесь были все, кроме одного.
– А Витвицкий где? – поинтересовался он у Горюнова.
Тот огляделся на всякий случай, пожал плечами:
