– Это хорошо, что ты веришь в свои силы, Тэмуджин. Резвому скакуну плеть не нужна. Пусть произойдёт то, чему суждено, я тоже в тебя верю.
…А Бортэ за время разлуки превратилась в настоящую красавицу. Круглоликая, с чёрными, как смоль, волосами и обжигающим диковатым взглядом, она была такой тоненькой, что казалось, любой порыв ветра с лёгкостью переломит её. Девушка не скрывала, что она на седьмом небе от радости.
– Я так ждала! – воскликнула она, подавшись к Тэмуджину. Но тотчас замерла, одёрнув себя: она ведь только невеста, не жена – негоже на глазах родичей бросаться суженому на шею. И спросила – тихо, почти шёпотом:
– Почему долго не приезжал? Мне уж думалось: может, ты забыл меня.
– Как я мог тебя забыть, Бортэ, – тоже понизив голос, виновато проговорил он. – Давно хотел приехать, но не получалось.
– Отчего не получалось? Кочевал по белому свету, словно облако?
– И покочевать довелось, как же без этого. А вообще – жизнь была непростая. Много разного случилось за эти годы. Но я никогда не забывал о тебе.
– У нас говорили: тайджиуты хотели тебя извести.
– Не тайджиуты, а Таргутай Кирилтух – нойон, который прибрал к рукам улус моего отца. Но у него ничего не вышло. И не выйдет теперь уже никогда. А тайджиуты – они просто овцы: куда пастух погонит – туда и пойдут с покорностью.
Лицо Бортэ расцвело улыбкой, и на её щеках появились очаровательные ямочки.
– А я теперь тоже стану твоей овечкой, – сказала она и, поколебавшись мгновение, сделала ещё шаг вперёд, взяла Тэмуджина за руку. – Куда позовёшь – туда и пойду за тобой.
Он тоже улыбнулся:
– Ну, нам же не нужен для этого кнут.
– Кнут? – ожгла она его лучистым взглядом. – Нет, не нужен. Мне для этого нужен только ты.
В голосе девушки Тэмуджин услышал приглашение к новому, неведомому и радостному. В эти минуты во всей необъятной степи вряд ли можно было найти более счастливого человека, чем он. Все невзгоды минувшего забылись. Терпение порою горько, зато оно способно приносить сладкие плоды.
***
В день отъезда Тэмуджину и Бортэ переплели вместе косички, как исстари повелось у монголов. Символизируя скорое сближение двух влюблённых сердец, этот ритуал служил началом свадебной церемонии.
– Парень без жены всё равно что конь без узды, а девушка без мужа подобна юрте без входа, – приговаривал Дэй-сечен, улыбаясь. – Но теперь вы всегда будете вместе, как две половинки одного целого.
– Лошадь ловят ургой25, а человека – семейной лаской и прочим благоприятством, – вторила мать Бортэ, добродушная толстуха Цотан.
По обычаю полагалось, чтобы жених делал вид, будто силой тащит невесту прочь от родительской юрты, а ей надлежало упираться и всячески показывать своё нежелание отправляться вместе с ним. И Тэмуджин с Бортэ старательно разыграли традиционное свадебное действо: он тянул её, а она «сопротивлялась». При этом хонкиратские женщины, собравшись вокруг, цеплялись за невесту, как бы не отпуская её – и задорно голосили:
– Куда забираешь нашу красавицу? Не отдадим!
– Пусть остаётся в нашем улусе! Глазами смотри, да руками не трогай!
– Не для того отец с матерью пташку растили, чтобы так скоро упорхнула от родного очага!
– Зачем отнимаешь у нас Бортэ, разбойник? Или в твоих кочевьях пригожих девушек недостаточно?!
– Конечно, недостаточно! Такую, как она, у которой глаза ярче звёзд, хоть всю жизнь ищи – во всей степи не сыщешь!
