Чингисхан и рождение современного мира - страница 19

Запах вообще занимает важное место в культуре степных народов. Там, где другие будут обниматься или целоваться во время встречи или расставания, степные кочевники обнюхивают друг друга. Этот обряд похож на поцелуй в щеку. Обнюхивание несет на себе сильный эмоциональный отпечаток на всех уровнях – от семейного обнюхивания между родителями и детьми до эротического – между любовниками. Дыхание каждого человека, так же как и его личный запах тела, составляет, по монгольским поверьям, часть его души. Бросив мужу свою рубашку, Оэлун дала ему очень важный знак своей любви.

Она проживет большую и полную событиями жизнь, но своего первого возлюбленного так больше никогда и не увидит. Пока Чиледу скакал прочь, он прижимал к груди ее рубашку и оборачивался так часто, что его косы бешено бились. Увидев, что ее муж скрылся за перевалом, Оэлун дала выход своему горю. Она кричала так громко, что (согласно «Сокровенному сказанию») «…содрогнулась сама река Онон и леса, и долины задрожали».

Тот, кто захватил ее и стал ее новым мужем, был Есугей, предводитель небольшого отряда воинов, которым суждено было стать теми самыми великими монголами. Но в то время они были только членами рода бориджинов, подчиненного более могущественной семье тайджиутов, но куда больше низкого положения, чем новый супруг Оэлун. Его, однако, беспокоило то, что у него была уже одна жена, по имени Сочигел, и сын от нее, значит, Оэлун придется бороться за свое положение в семье. Везением для них обеих было бы жить в разных герах (жилищах, похожих на вигвамы, покрытых войлочными одеялами). Но даже если и так, им все равно пришлось бы тесно общаться каждый день.

Оэлун выросла на открытой, обильной травами равнине, где паслись огромные стада коров и коз, табуны коней и отары овец. Она привыкла к изобильной пище, состоящей из молочных и мясных блюд. Небольшое племя ее нового мужа жило на северном краю кочевого мира, где степи сменялись лесистыми горами и не было достаточно травы для того, чтобы прокормить большие стада. Теперь ей пришлось привыкать к диете охотников.

В пищу шли сурки, крысы, птицы, рыба, а иногда олень или антилопа. У монголов не было долгой и славной истории среди кочевых племен. Они считались нищими бродягами, которые соревновались с волками в охоте на мелких зверей, а когда подворачивалась возможность, были не прочь украсть животных и женщин у степных пастухов. Оэлун была для них немногим более чем украденной вещью.

Согласно одной распространенной легенде, первый ребенок Оэлун появился на свет, крепко сжимая что-то в кулачке правой руки. Его молодая мать нежно, но настойчиво разогнула его пальчики, чтобы обнаружить, что в руке у младенца был зажат большой сгусток крови. Откуда-то из теплого чрева своей матери мальчик принес его в этот мир. Как могла юная, неопытная, неграмотная и очень одинокая женщина истолковать этот странный знак?

Прошло более восьми столетий, а мы и по сей день не знаем ответов на мучившие ее тогда вопросы. Был ли это знак высокой судьбы или проклятия? Предрекал он добро или худо? Должна она была гордиться этим или ужасаться?

В XIII столетии в степи жили десятки разрозненных родов и племен, которые по обычаю степи собирались иногда в нестойкие союзы. Ближайшими родичами монголов из всех соседствующих были татары и хитаны на востоке, а также маньчжуры на северо-востоке и тюркские племена на западе. Эти три этнические группы были объединены языковыми и культурными связями с некоторыми народностями Сибири, от которых они, вероятно, произошли. Монголы, жившие между татарами и тюрками, с которыми их часто путали чужеземцы, были также известны как «голубые тюрки» и «черные татары». Как и всякий алтайский язык, их наречие имело заметное сходство с корейским или японским, но не с китайским и другими тональными языками Дальнего Востока.