– Ты способный парень, Сашка. Быстро учишься, – заметил Мейсон, когда я встал рядом с ним. – Пожалуй, это лучшая способность для таких, как мы. Ты спрашивал про резервации? Я решил, что вполне могу взять тебя с собой, поэтому, думаю, ты имеешь право знать, куда и зачем мы направляемся.
Мейсон замолчал, подняв глаза к небу. Как волк, смотрел на луну. Чертовски крупную и желтую луну.
– На нашей планете официально нет рабства, – неожиданно заговорил он. – Потому что на словах все люди равны. Один человек не может принадлежать другому. Однако мы без зазрения совести продаем кошечек-собачек да другую живность. Выдергиваем зверей из стаи. Заставляем трудиться в зоопарках да дельфинариях, утешая себя тем, что так им будет лучше. «Здесь их кормят, никто не угрожает…» и бла-бла-бла. Так вот, инопланетяне не пытаются обмануть сами себя. Мы для них – низшая раса. Для двергусов – удобные боевые костюмы. Для люмпусов – отменный деликатес. А также для обоих – бесплатная рабочая сила и товар для торговли.
Мейсон говорил равнодушно, с легкими нотками сарказма в голосе. Я не мог понять, действительно ли ему плевать на будущее человечества, или Защитник прячет эмоции за качественной маской?
– Поэтому, – продолжал мужчина, – ценное добро нужно где-то хранить. За всей планетой не уследишь, а за резервациями вполне возможно. Вот и сгоняют народ с окрестностей в одну кучу.
– Тебе доводилось их видеть? – спросил я, едва Мейсон замолчал.
Он задумчиво хмыкнул и кивнул:
– Я натыкался на одну, подконтрольную двергусам.
– И как? – тихо проговорил я. – Ужасно?
– Знаешь… – протянул Мейсон, почесав подбородок. – Я вырос не в самом благополучном районе Детройта, бывал в фавелах, видел, как живут официально не существующие неприкасаемые в Индии. Повидал много дерьма… И, скажу тебе, принадлежащая двергусам резервация не самое худшее место. Ведь для них люди – что для нас коровы да свиньи. Мы зверюшек кормим, поим, следим, чтобы размножались. Понимаешь, о чем я?
Я неуверенно кивнул. Понятно, куда он клонит, но совершенно не хочется верить, что такое будущее возможно. Неужели инопланетные твари действительно собираются разводить нас, как безвольный скот?
– Эй, чего насупился?! – усмехнувшись, Мейсон вдарил мне тяжелой лапищей по плечу, затем сжал его сильными пальцами. – Еще один урок тебе, Сашка. Слабые не могут выбирать.
– Выбирать что? – нахмурился я, с трудом вырвавшись и отступив на шаг.
– Ничего, – хохотнул Мейсон. – Выбор – это решение. А для любого решения нужна сила. И чем сложнее и важнее решение, тем больше силы для него нужно. Большинство наших собратьев слабы, именно поэтому они не могут выбирать, как им жить. И рады, что хотя бы выжили, пусть и стали скотом инопланетян.
– Ты хочешь сказать, – осторожно проговорил я, – что люди не способны постоять за себя?
– И это тоже, – махнул рукой Мейсон. – Но главное другое. Я могу решать, как мне жить дальше. И для себя я решил во что бы то ни стало помочь нашему виду выжить. И выжить в свободе. Это цель моей жизни. И ее стимул. Да это и есть моя жизнь! – он хитро прищурился. – А что насчет тебя? Достаточно ли ты силен, чтобы принимать решения? Чтобы жить?
С этими словами Защитник ринулся в бой. Я смог уйти в сторону, не сразу поняв, что мое лицо исказила хищная улыбка.
* * *
Мейсон и Григорий храпели, как кони. Пусть дворецкий и подарил мне беруши, спать в них оказалось не слишком удобно.
