Телефонный разговор не помог, беру книгу и углубляюсь в изучение двухфазной чистки масляных картин – смысл проходит мимо.
Спускаюсь в зал, открывая карту местности: города Системы разделяют огромные территории леса и пустоши. Неужели это только конспирация, или в самом лесу и правда что-то есть? Мне срочно надо на рынок. Если я успею… только бы успеть.
На бегу обуваясь, я выскакиваю на улицу, до рынка совсем недалеко. Магазины закрываются. Я ускоряюсь, ловя на себя недоумевающие взгляды – прости, отец, очередного выговора не избежать.
Наконец-то вижу спину старца.
– Подождите, – кричу издалека.
Он останавливается. Добегая, судорожно выдыхаю, стараясь успокоить колотящееся сердце.
– Что с ней? Почему она кричит? Зачем она бежит? – слышится недоумение со стороны. Да, это сулит несколькими выговорами.
– Идем.
Старец вручает мне тележку, быстро уводя нас в сторону. Я молча следую за ним. Мы сворачиваем с полуоживленного вечернего рынка.
– Тебя не учили вести себя спокойно? – резко спрашивает старец, останавливаясь.
– Учили, но понимаете, дело такое, – заламываю пальцы от волнения, – я не смогу застать вас в пятницу. Мне назначили вызов, а я… я не хочу уготованного.
– Детский каприз?
– Нет.
– А с чего ты так уверена?
– Но вы же мне открылись. Для чего?
– Увидел твой потухший взгляд. Немой вопрос. Мольбу о помощи, – старец дотронулся ладонью до моей головы, приглаживая волосы. – Ты пойми, дороги обратно не будет.
– Кто вы?
– Я иной, – он отходит от меня. – Мы живем за пределами Системы.
– А почему вы здесь?
– Позволено, – легко улыбается он. – Надолго ли только…
– А я? Я могу стать иной?
– Ты уже иная, – старец оголяет запястье. – Нас отличает только то, что у тебя есть узор и чип, а у меня нет.
– Полярная звезда? Вы говорили, что если следовать за ней через лес, я смогу отыскать иных. Это правда?
– Правда.
Старец осматривается по сторонам.
– Вы сможете меня принять? – озвучиваю главный вопрос.
– Прости, но мне придется огорчить тебя.
– Огорчить?
– Расстроить. Обидеть, – объясняет он. – Совсем забыл, что вам здесь не объясняют эмоций.
– Вы не сможете принять меня? – догадываюсь я.
– Да.
Плечи опускаются, на глаза наворачиваются слезы.
– Это и есть горечь, – говорит он.
Я смотрю на него через пелену.
– Эмоция, – старец поглаживает по голове, отходя.
– Зачем вы тогда открылись мне? Зачем позволили узнать? – начинаю кричать. – Немедленно остановитесь!
Старец и вправду останавливается, разворачиваясь ко мне:
– Успокойся, тише, – просит он.
– Почему вы не хотите принять меня?
– Ты должна все хорошо обдумать. Я ничего не могу обещать тебе. Ты должна сама сделать выбор. И нести за него ответственность. Приходи в следующую пятницу.
– Но будет поздно, как вы не понимаете, – опускаюсь на корточки, не в силах справиться со слабостью в ногах.
– Что же ужасного ожидает тебя? – хмурится старец, приседая ко мне.
– Ужасного? – переспрашиваю я.
– Забудь, – машет рукой. – Почему будет поздно?
– Зал Свиданий.
– И это все? – улыбается он, поднимаясь. – Приходи в пятницу.
– Все? – слезы в один миг проходят. – Меня свяжут новыми узами. Закуют в замок. Я навсегда останусь здесь. Или… или я не знаю, что сделаю, но выдам себя. Как я потом смогу выбраться?
– Став иной, ты станешь никем для Системы. И твои узы потеряют значение.
– То есть вы сможете принять меня? – не успокаиваюсь я.
– Не сегодня. Тебе нужно понять, чем ты готова рискнуть и для чего.
