Полная тишина, Вилли все еще спал.
– Это нормально, что он не просыпается? – спросил Рафаэль.
Прежде чем ответить, Сандра повернула к нему изможденное лицо:
– Это потому, что я дала ему успокоительное. Но теперь он уже скоро проснется.
– Надеюсь.
– Ему требовался отдых, а боль помешала бы.
– О’кей. Надо будет сменить мне повязку, душ оказался ей не по нраву.
Сандра открыла медицинскую сумку, достала из нее все необходимое. Рафаэль уселся в кресло и принялся разматывать стягивающие его предплечье намокшие бинты. Фред подошел поближе, чтобы полюбоваться на рану.
– Глянь-ка, круто ты раскромсан, – заметил он. – Неплохо бы зашить…
Оба вопросительно посмотрели на Сандру.
– Верно, доктор? – добавил Фред.
– Возможно, – согласилась она.
– Ну так валяй, делай, что положено, – приказал Рафаэль. – Надо зашить, значит шей.
– Это может быть болезненно. Особенно с теми инструментами, что у меня есть.
– Ты меня что, за труса держишь? Думаешь, я упаду в обморок или что?
Фред ухмылялся, пока Сандра в поисках подходящих средств рылась в своем кожаном чемоданчике. Придвинув стул к креслу, она начала с дезинфекции открытой раны. Без всякой осторожности. Рафаэль держался невозмутимо, только стискивал свободной рукой подлокотник кресла и не отрывал взгляда от лица брата. Затем Сандра приступила к операции, а налетчик сидел все так же неподвижно. Только крепко сжатые челюсти свидетельствовали о том, что ему очень больно.
Он прекрасно понимал, что в его мучениях ветеринар находит злорадное удовольствие, и наконец захрипел от боли. Он схватил Сандру за запястье и, пристально глядя ей в глаза, изо всех сил сдавил его.
– Полегче, док, – прошептал он.
Она замерла. Игла осталась в его плоти.
– Я тебе не пуделек. Скорей уж питбуль… Въезжаешь? Тогда поосторожней.
Рафаэль отпустил ее запястье, снова стиснул подлокотник и перевел взгляд на Вильяма. Прежде чем Сандра закончила работу и наложила на шов отличную повязку, прошло еще несколько долгих минут.
Рафаэль сделал несколько шагов по комнате – словно бы для того, чтобы внимательно осмотреть окрестности. К его превеликому удивлению, солнце наконец соблаговолило выбросить парочку лучей.
Его внезапно охватило острое желание проветриться.
– Вы по-прежнему хотите заняться своими лошадьми?
Сандра кивнула. С чего бы вдруг он перестал ей тыкать и обращается на «вы»?
– Я провожу вас. Фред, пожалуйста, останься с Вилли. Если он откроет глаза, зови меня.
– Ага.
– Спасибо…
Туман постепенно рассеялся, так что Рафаэль наконец смог рассмотреть место, в котором они находились. Ферма, возраст которой определить невозможно, стоит посреди огромного владения. В двадцати метрах от строения тянется длинный ряд столетних деревьев, защищающих его от нескромных взглядов; а за ними – луг, пруд и густой лиственный лес.
На мгновение Рафаэль лишился дара речи.
– Все это принадлежит вам? Колоссально…
– В этих местах пространство еще не стало роскошью.
Он сделал глубокий вдох и на долю секунды закрыл глаза. Пространство… То, чего ему всегда так жестоко не хватало. Так жестоко и так долго.
– У вас здесь родня? – продолжал расспрашивать ее бандит. – Ваши родители местные?
– Мои родители умерли.
Сандра направилась к конюшням, Рафаэль ни на шаг не отставал от нее.
– Уже давно, – добавила ветеринар.
И сразу пожалела, что так разоткровенничалась.
Рафаэль размышлял, как ей ответить.
Мой несуществующий отец все еще жив. То есть мне так кажется! Но для меня он умер. Что же до моей бедной матери
