Чисто римское убийство - страница 30

Результаты этого титанического труда, впрочем, были весьма скромными. Никто не видел и не слышал ничего подозрительного ни в предполагаемую ночь убийства, ни накануне, ни на следующий день. Никто не встречал убитого прежде, и никто не высказал достойных внимания предположений о том, как он смог проникнуть в сад.

Что касается Аякса, то за время, проведенное в усадьбе, он то ли не успел, то ли не пожелал обзавестись близкими друзьями. Служившая при кухне миловидная толстушка Ниоба обозвала гладиатора грубияном, а секретарь Лоллия, франтоватый раб по имени Парис уверено заявил, что всегда подозревал в нем разбойника.

Единственным результатом этих бессмысленных и утомительных трудов, стала головная боль, долбившая в висок вольноотпущенника назойливым дятлом. Куда там подвигу Юдифи, расправившейся с сонным ассирийским военачальником. Лидия, служившая в доме прачкой, своей болтовней могла бы загнать в могилу целое ассирийское войско. Любой вопрос, даже из числа тех, которые образованные греки называют риторическими, немедленно включал фонтан ее неиссякаемого красноречия.

– А девушке куда деваться, я спрашиваю? Куда девушке деваться? Гладиатор он сегодня гуляет, а завтра его железным крюком тащат. Вот тебе и твои гладиаторы. Герои! В таверне они герои! Я так считаю, что, если дружка хочешь, так ищи честного парня. Хоть пекаря, хоть пастуха. А что? Пастух чем плохо? У пастуха и молоко, и сыр, и мяса им достается не то, что нам. Кто там проверит, волки барана задрали, или пастухи в котле сварили. А что сами не съели, так продали. И себя прибыль и подружке бусы какие, или колечко там.

Раскрасневшееся круглое личико Лидии кому-то могло бы даже показаться миловидным, но про себя Иосиф злорадно подумал, что, ни пастуха, ни водовоза, ни даже самого завалящего гладиатора у нее в дружках наверняка не водится. Воспользовавшись тем, что прачка на миг умолкла, чтобы перевести дыхание Иосиф строго сказал:

– Женщина, я спрашиваю тебя не о пастухах, а о гладиаторе Аяксе, что служил в вашем доме.

– Я и говорю про гладиатора. Я же про гладиатора говорю. – Лидию не просто было сбить с толку. – У наших соседей рабыня тоже с гладиатором путалась. Вот ее и продали. Куда продали, не знаю, а врать не хочу. Но вроде говорят на Сицилию. А может в Африку. Хозяйка их очень сердилась. Говорят, специально продала, чтоб от Рима подальше. Она-то девушка симпатичная. Она и в Сицилии не пропадет, и в Африке не потеряется. А только все равно страшно. Скажи? Я б из Рима никуда не хотела. А в Африку!

– Подожди, подожди. С каким гладиатором? С Аяксом?

Лидия отмахнулась:

– Нет. При чем тут Аякс? Это до Аякса еще было. А ничего, говорили, что мужчина видный, только немолодой. А с немолодым лучше. Скажи? Мужчина, который в годах, как ты, он женщину больше ценит. И уважение, и подарки дарит. У молодых в голове ветер, а у пожилого в кошельке серебро.

– Про Аякса тебе что известно? У него подружка была?

Этот вопрос Иосиф сегодня задавал, по меньшей мере, в двадцатый раз, и уже не надеялся получить на него никакого осмысленного ответа. Некоторые, не слишком добрые языки говорили о том, что болтливая прачка сама пыталась окрутить гладиатора, как только тот появился в усадьбе. Но Иосиф был уверен, что ничего путного у нее не вышло.

– Кому он нужен, гладиатор нищий, – пренебрежительно хмыкнула Лидия, словно прочитав мысли собеседника. – Пришел, в драном плаще, а туда же, гонору о себе, будто царь парфянский. Чего люди неблагодарные бывают, скажи, господин мой?