«Так вот что я видел, теряя сознание».
– Ну, что уставился? Человек я, просто пожалел тебя. Оденься, да умой лицо – сядем за еду.
Недоверие Симуса росло, не угасая, особенно после предупреждения Аполлинарии из сна. Но упоминание о еде разом согнало все сомнения на второй план: сон и тревога не были материальными, в отличие от пустого вот уже как несколько суток желудка.
Симус поднялся, пошатываясь подошёл к сидящему.
– С… спасибо вам, – он с любопытством оглядывал обмундирование человека, стараясь не пялиться на чёрные полосы, рассматривал его редкие рыжие усики, длинный хвост причёски с бритыми висками.
«Совсем не страшный. Ничуть. Ха-ха-х! Он даже смешной! Вон, усики какие! И… он явно богат…» – успокаивал себя Симус, с восхищением осматривая одежды спасителя.
– Благодарить рановато. Надень, – он что-то взял со стола и швырнул Симусу. – Давай, чего встал? Не девка вроде, чтоб стесняться, – он похабно гоготнул и уставился тёмно-зелёными глазами на мальчика. – Живее!
Подхватив разворачивающийся в воздухе комок серой ткани, Симус поспешно развернул его. Оказалось, что в узел была заключена плотная серая рубашка со стоячим воротником чёрного цвета. Кокетка, полочки и кромка также были чёрные. Зато пуговицы, начищенные до серебряного отлива, отражали свет короткими всплесками, подобно капле, на миг схватившей солнечный луч. Повернувшись спиной к незнакомцу, Симус скинул свои лохмотья, выцветшие и посеревшие от грязи. Он быстро осмотрел рубашку и забрался в неё. Рубаха доходила до середины бёдер, свисая с его исхудалых плеч свободной драпировкой.
К длинной рубашке прилагался черный пояс, который Симус крепко стянул на хилом тельце, не получающем достаточного количества необходимого питания.
– А штаны мне на тебя натягивать? – усмехнулся спаситель.
Симус покраснел, сел на кровать и натянул штаны из той же материи, что и рубаха. Они были значительно тяжелее её, потому что в довершение к плотной ткани имели тёплую подкладку. По бокам штанов были пришиты серебристые широкие лампасы, по которым шёл узор в виде крохотных чёрных огней. Такие же огни шли по кромке рубашки, клапану кармана и рукаву, отличаясь только цветом серебра.
Штаны спадали. Истощённость Симуса пугала. Было неясно, как этот мальчишка вообще выжил, а не рассыпался косточками прямо на месте.
361-ый кинул ему посеребрённый кожаный ремешок.
– Так и думал. Как ещё твой… агрх-крх-крх! – наигранно закашлялся он. – А впрочем, это не важно, – бодро продолжал он. – Сапоги! – его палец указал под кровать.
Симус, успевший затянуться ремнём, осторожно наклонился. Голова безумно кружилась, и он боялся упасть.
Свалившее его с кровати одеяло мешало, и он отодвинул его рукой.
– Подними, – железные нотки, явно сдерживаемые, всё же просачивались в его голос. Власть.
Симус торопливо поднял одеяло, стараясь не запутаться, застелил им постель. Рыжий одобрительно сверкнул хитрыми глазами, молча указал вниз. Симус понял.
Через несколько секунд на его ногах сидели ладные сапоги из чёрной лакированной кожи. Их короткие голенища крепко держали ноги мальчишки, будто шились специально для него.
– Как долго копошишься. А вроде один шёл, скорость должна быть звериной.
Рыжий подошёл к мальчику, взял его за ухо и, крутанув так, что то, хрустнув, покраснело, повёл Симуса к стоящему на табуретке тазу с водой.
Мальчик понял, что сопротивляться не имеет смысла, и потому шёл покорно, стараясь повернуть голову так, чтобы ухо болело меньше. Не выходило. Несчастный хрящик горел от неестественного положения, бил пульсирующими сигналами в голову, заявляя о своём возмущении таким обращением.
