– Собираешься признаться ей? – спросил Рафаэль, присматривая за Беатрис, которая отошла, чтобы наделать пару красивых фотографий на свой фотоаппарат.
Со склона, в этой местности, шикарно открыт обзор на падающие звезды за холмом.
– Пойду и признаюсь. – Ответил Лиам, с улыбкой на лице и полным в себе уверенности.
Навязчиво он подошел к Беатрис, и в мгновении ока, увидев снова ее красивые, карие глаза, сбился с толку.
– Лиам, ты что-то хотел? – приветливо спросила девушка, отвлекаясь глазами от фокуса на фотоаппарате, посматривая сбоку на своего друга.
– Знаешь… Я помню твои слова «нам никогда не быть парой», но может ты все-таки подаришь мне крохотный шанс?
Настроение на лице девушки резко изменилось, и ее красивая улыбка осталась только на уже отснятых снимках.
– Почему ты не хочешь понять, для меня, как для девушки, очень важно присутствие настоящих друзей, которые спустя время не смогут в меня влюбиться.
– Хвороста нужно запастись сполна, ночи обещают быть холодными. – Сказал Лиам, словно минуту назад ничего не произошло, и направился в сухую чащу.
В темноте трудно различать нужные палки, которые на ощупь кажутся сухими, но внутри пропитаны сыростью. Бродя с фонариком в зарослях, еще минут пятнадцать, Лиам умудрился провалиться по колено одной ногой в топь, и от испуга, со всего хлыста, утопил вторую ногу.
– Ребята! – крикнул он на помощь своим товарищам. Прибыв поспособствовать своему утопающему другу, Беатрис и Рафаэль рассмеялись. Из грязи парень выбрался самостоятельно и оттряхивал ее с рук и одежды всеми подручными средствами: листьями, прутьями, вытирал об камни.
– Ужас, и ведь негде помыться и постирать испачканные штаны. – Крикнул Лиам смеющимся товарищам.
Немного погодя, без последующих жертв, они все-таки смогли собрать достаточное количество хвороста, пожарить сосиски и сесть за теплый ужин. Пока на отдельном костре грелся котелок с водой, чтобы заварить ароматного чаю с мятой, Рафаэль пустил на барбекю последнюю партию сочных говяжьих сосисок. Звуки, которые они издавали во время прожарки, были бесценны. Кожура на сосисках трескалась, и из них просачивался горячий жир, разнося запах по округе. Доедая последнюю сосиску, Рафаэль достал из кармана пачку сигарет.
– Почему ты куришь? – осуждающе спросил Лиам. – Это особенно заметно после приема пищи.
– Когда я был совсем маленьким, дед говорил мне, что ему курение помогает скоротать время на работе. – Ответил Рафаэль, поджигая в зубах сигарету своей бензиновой зажигалкой. – Как по мне, так это просто привычка.
– Мой дед умер от рака легких, – ответила Беатрис, – Как по мне, курение может скоротать жизнь, а не время.
Доделав свои мелкие дела, путешественники улеглись втроем в одной палатке и, поговорив еще немного, они заснули. Отдых всегда проходит мимолетно, чем усердная работа. На этом просторе, их голоса были единственным шумом, помимо несмолкаемых звуков дикой природы. Они уснули, и, через некоторое время, догорела последняя партия сухого хвороста. Кругом на поверхности почвы природа расположила толстые глыбы камней, занимающие большую часть земли. Поэтому днем они быстро нагреваются до горяча, а ночью остывают холоднее воды.
– Вставайте быстрее! – прозвучал женский крик с улицы. Это была Беатрис, которая проснулась, как всегда раньше всех, уже умылась и приготовилась к выходу.
– Научиться бы ставить будильник. – Сонным голосом, медленно, поговаривал Рафаэль.
