Читая экономистов - страница 3

Но Гребер считает теорию первоначального долга мифом. Как настоящий анархист, он признает, что мы с рождения в долгу перед космосом и человечеством, но думает, что религия, нравственность, политика, экономика, государство и правосудие лишь пытаются «рассчитать то, чего рассчитать нельзя». Его идеал ближе к миру, где долги и кредиты занимают подчиненную роль и люди обмениваются дарами, а не заключают сделки. Ведь долг возникает только при обмене, не доведенном до конца. Если обмен невозможен, то нет и долга: номинальная задолженность, которую нельзя выплатить, – это не долг, а фикция. Долг, который выплатить можно, крепко связывает должника и кредитора друг с другом. Мир без долгов был бы подобен хаосу, войне всех против всех: никто никому ничего не должен. Однако система, в которой долг «священен», но выплачивать долги должны лишь некоторые, не самые крупные должники, явно далека от идеала. Большой долг (как долг США), долги самых богатых людей превращаются из их проблемы в проблему кредитора.

Какую форму примет долг через сотню-другую лет? Это вопрос о будущем капитализма. Гребер уверен, что капитализм трансформируется: бесконечный экономический рост на ограниченной планете невозможен, отношение дара вернет себе положение, которое оно утратило, уступив первенство равноценному рыночному обмену. История не закончена: госаппарат армий, тюрем и пропаганды не совершенен, человечество в состоянии придумать новый способ общественной организации. Если так, бесконечное наращивание долга становится бессмысленным и сама его роль в обществе будет поставлена под вопрос.

Политика появилась намного раньше, чем нам кажется.

Люди думают о животных свысока. И мыслей у них, дескать, нет, и эмоций, и речи. Из-за этого вызывают удивление их «человеческие» поступки: собака месяцами ждет хозяина на перекрестке, дельфины организованно преодолевают барьеры эхолокации. Еще полвека назад ученые сказали бы, что животным не присуще чувство справедливости, птицы не предугадывают мысли сородичей, а у крыс нет эмпатии. Сегодня нет уверенности, что эти представления, попавшие в школьные учебники, справедливы. В недавнем эксперименте лабораторным мышам, помещенным в стеклянные трубки, где они видели друг друга, давали разведенную уксусную кислоту, от которой они испытывают легкую желудочную боль и потягиваются. Мышь, не принявшая кислоты, повторяет движения первой, как будто ей тоже больно, но только если испытуемые до этого жили вместе. Эмоциональное заражение присуще только людям?

Франс де Вааль. Истоки морали. В поисках человеческого у приматов

Сомнений в способностях животных все меньше. Долго считалось, что слоны не могут использовать орудия. Но эксперименты в зоопарке Вашингтона показали, что это люди не в состоянии понять слонов. Они не используют палки, чтобы достать пищу, поскольку ориентируются при помощи обоняния, а не зрения, и зажав палку хоботом-носом, перестают «видеть» пищу. Зато слоны справляются с аналогичным заданием, когда достать фрукты можно, только встав передними ногами на коробку, которую нужно предварительно принести из другой комнаты и поставить под привязанными фруктами, а для этого временно от них уйти. Прежде чем утверждать, что слоны не используют орудий, ученым надо сначала взглянуть на мир их глазами.