Чоки - страница 39

– Сколько времени?

– Почти три, – явно не улавливая ход моих мыслей, Ливи с привычной для себя прямизной спросила. – Мне уйти?

Не в состоянии посчитать, сколько часов осталось до рассвета, я отбросил эту неплодовитую попытку и приблизился к ней.

– Нет, – прижался к ее упругому, горячему телу и не удержался, чтоб не коснуться губами ее груди. – И я рад, что ты осталась.

Ее шелковистые руки обняли меня за плечи и принялись гладить так нежно и мягко, что стало меня опять убаюкивать.

– Ты не сердишься?

– На что?

– Ну… Опасалась, что посчитаешь, будто я воспользовалась моментом.

– А разве это не так?

Ливи тихо засмеялась и запутала пальцы в моих волосах.

– Видно, что пришел в себя.

– Не глупи, – приподнял голову и поцеловал ее в губы. – Все нормально.

Она улыбнулась и показалась еще красивее. Темные длинные волосы восхитительно сочетались с ее белой кожей, карие глаза в сумраке казались черными, полными блеска. В особенности прелестным было ее тело, изящное и гибкое, отточенное природой и усилиями самой Ливи до совершенства. Если бы не дикая жажда курить, я бы опять забылся ею немедленно.

С неохотой отстранился и кинул взор по комнате в поисках вещей. Нашлись на полу возле кровати. Натянул джинсы, и в кармане обнаружил пачку сигарет и зажигалку.

Спускаться на улицу стало жутко лень, так что открыл окно и прислонился к подоконнику. Ливи пошевелилась тоже, натянула платье и приблизилась. Предоставил ей пачку, и она длинными пальчиками вытянула сигарету. Прикурив от зажигалки, притянула к окну кресло на колесиках и села.

Не отрывая от нее взгляда, я был рад, что большая часть всего произошедшего осталась в памяти. И даже вспомнил, что она пыталась что-то сказать при появлении.

Залюбовавшись ее стройными ножками, которые вытянула на подоконник, я не удержался и провел по ним ладонью. Она вся была такой шелковистой, что с новой силой меня захлестнул восторг.

– Кажется, ты хотела о чем-то поговорить.

По виду того, как затянулась и отвела глаза в сторону, я догадался, что она мучается сомнениями.

– В чем дело?

– Не знаю, как начать. Боюсь, что воспримешь все несерьезно.

– С чего это? Не мнись, рассказывай.

Она вновь отправила сигарету в рот, зажав пальчиками с кошмарно длинным, на мой взгляд, маникюром. Затем, выпустив белый дым, принялась покусывать губы, что меня не на шутку обеспокоило.

– Ливи?

– Сколько мы знакомы?

– Года два уже. Вроде Вэнс нас познакомил.

– Потом оказалось, что мы и учимся в одном университете.

– Это ты к чему?

Она глубоко вдохнула и вновь замялась. Видеть ее такой было непривычно.

Но я решил дать ей возможность собраться с мыслями, рассчитывая, что с прежней непринужденностью, которой отличалось наше общение, она скажет о причине беспокойства.

Молчание затянулось. Ливи докурила в тишине и задумчивости, затем выбросила окурок через окно и подобрала ноги под себя. Кресло пару раз колыхнулось, пока она не устроилась удобней, и замерло вместе с ней. Я докурил тоже и скрестил руки на груди в ожидании ее слов. Видеть Ливи такой нерешительной и сконфуженной мне впервые посчастливилось.

– Тид, тогда я была пьяной. И я хочу извиниться за то, что уже столько времени заставляла тебя думать, будто ты для меня лишь один из близнецов. Много раз говорила, что мало соображала, когда сказала, что мечтаю переспать с близнецами. И каждый раз ненавижу себя за то, что не могу тебя в этом переубедить, – она подняла на меня глаза, полные обиды. – Это моя последняя попытка. Всегда видела, что ты отличаешься от брата, никогда не воспринимала вас как нечто однотипное.