Я вылил на себя ведро ледяной воды и рванул в дом.
За спиной что-то закричал Гидеон, активируя свою магию словесника. По крайней мере, я на это понадеялся. Вдруг есть какое-то заклинание «огнеупоротости»?
Но, кажется, такого заклинания не было – передо мной чудесным образом расступался дым, позволяя дышать нормально, это да. Но от жара магия не спасала. В кабинет деда я даже заглянуть не смог – в комнате бушевал огонь, раскаленных, пышущих жаром стен даже касаться было страшно. Единственное, что сдерживало огонь – это оранжевая пульсирующая паутина на бревенчатых стенах, за которую пламя не могло пробраться.
Пока не могло. Самые тонкие из паутинок начали с треском лопаться, в некоторых местах рвались целые звенья и там сразу же вырывались языки пламени.
Я закашлялся, понимая, что этот крематорий нельзя выпускать наружу. Отпрянул и, споткнувшись, кубарем полетел по лестнице. Поднялся, тряхнул ушибленной головой и, прихрамывая, побежал за ведрами.
Перед рассветом меня все-таки сморило, и я завалился спать в «буханке». Грязный, липкий, весь какой-то подкопченный с опаленными волосами, я криво улыбнулся в погнутое боковое зеркало и откинулся на пассажирском сиденье.
Гидеон храпел, лежа на полу в салоне. Захар – вот уж действительно, железный человек! – все еще скрипел своим крюком, продолжая вытаскивать горелый мусор и мокрые обломки. Мы не спасли кабинет и две ближайшие комнаты. Частично провалилась крыша, а лестница вместе с первым этажом кисла в лужах грязной воды.
Сил не было, даже чтобы закрутить ручку стеклоподъемника. Но, может, это и к лучшему. Холодный воздух хоть как-то охлаждал перегретую голову.
Мозг отказывался спать, никак не мог остановиться. Горшочек все варил и варил, пытаясь переварить то, что произошло. Потерю документов и дневника деда. Допрос всех домашних и поиски следов на территории усадьбы.
И опять каждый новый ответ только порождал новые вопросы. Был шанс, что дневник кто-то выкрал. Но при таком раскладе, по словам Захара, это должен был быть кто-то из своих. Тот, кто мог пройти через охранные заклинания.
Кроме тех, кто был сейчас на территории, таких было немного. Мужики из Авдеевки, тамошний староста с кузнецом, еще парочка старост из других окружных сел, городской торговец, сосед Кузьмин и еще парочка чиновников да друзей деда, которым были рады в поместье без приглашения. Но если им были рады, то зачем все это?
В остальном выходило так, что с запада, где уже через сотню метров от ограды начинался лес, подошли неизвестные. Как минимум два стихийных мага. Тут уже Гидеон потом объяснил, что наиболее распространенные способности у одаренных – это управление стихией. Огонь, вода, земля и воздух, но так, чтобы оба у одного, все-таки не бывает. А значит, это были пиромант и воздушник.
Получается, что кто-то очень не хотел, чтобы я докопался до причин смерти родителей. И что это значит? Правильно, значит, докопаться надо обязательно! Не только чтобы понять, что произошло с папой и мамой, и очистить имя отца, но и заставить ответить тех, кто в этом виноват. Вот только… как это сделать?
От раздумий меня отвлек топот. Мимо меня пробежал заспанный сторож, шепотом выкрикивая имя управляющего. Хороший, кстати, мужик – под шестьдесят ему уже, зубов передних нет, нос кривой переломанный, кусок уха кто-то отгрыз, Лукой зовут. Бывший ветеран. К сожалению, как и Захар, очень сильно бывший. Все какая-то старая дедова гвардия вокруг. Но, как я уже успел понять, до сих пор преданная дому, а теперь и мне.
