– После окончания Челябинского танкового училища я получил распределение в Литву, в Ельнинскую гвардейскую дивизию морской пехоты. И первое слово, которое услышал, сойдя с поезда, было: «О, оккупант приехал!» (я в форме шел).
А на следующий день, когда тоже шел в форме по городу – в черном берете, красивый такой, услышал от пожилой русской женщины: «Внученька, смотри, наши приехали». В Литве тогда настоящих, истых-то литовцев было процентов 30. Остальные – поляки, русские, белорусы и украинцы. Собственно и подлинно литовскими можно назвать лишь земли вокруг Клайпеды, а их столица Вильнюс – это польский город Вильно.
Наш танковый полк располагался прямо в городе, на базе бывшего немецкого училища, готовившего офицеров на подводные лодки. Построено училище было капитально и с немецкой тщательностью: плац с подогревом от котельной, в колодцах для стока ливневых вод предусмотрены фильтры, чтобы не забивало опавшей листвой… А в сосновом лесу, где находился полигон, был сделан секретный фарватер – канал такой, в котором во время войны немецкие подлодки прятались от наших самолетов-разведчиков. Оттуда через Куршский залив, отделенный от Балтийского моря длинной песчаной косой, открывается прямой путь на Кенигсберг (Калининград).
Этот фарватер мы использовали двояко: рыбу в нем ловили и принимали там самолеты. Дело в том, что вдоль него, прячась за вековыми соснами, чтобы не засекли литовские радары, к нам из Калининграда на вертолете привозили зарплату.
Вокруг полигона места были заповедные – зверья всякого немеряно. А браконьеров практически не было, и не потому, что литовцы такие законопослушные, а потому, что со времен войны там осталась масса неразорвавшихся боеприпасов. Во время стрельб частенько случалось так: если снаряд пролетал чуть дальше положенного, то вместе с ним взрывался еще десяток снарядов в лесу. У нас только один только из саперов успел за два года разминировать более 2000 единиц боезарядов, за это он получил медаль «За отвагу».
В январе 1991 года, когда начались вильнюсские события – ну, вы помните, штурм телецентра, его показывали на всех каналах телевидения по всему миру, – я как раз был дежурным по батальону.
Сижу в дежурке, смотрю телевизор… Да, думаю, надо бы командование поставить в известность.
Поставил. И сразу получил приказ поднять по тревоге экипажи своего танкового взвода.
Танки завели, вывели из бокса, подогнали к «тревожным» воротам… Сидим, выставив охрану, ждем команду. А мимо ворот – там как раз шла дорога к телевышке Клайпеды – массово идет и едет народ. Они направлялись защищать свой телецентр. На нас глазеют, кричат что-то… Все обошлось мирно.
Второй серьезный инцидент произошел в 1992 году. Командир нашей дивизии полковник Черных отправился домой, но только они с шофером вошли в подъезд, как к ним подошли офицеры литовской спецслужбы и арестовали. За то, что во время вильнюсских событий он, якобы, пытался взять Клайпеду под свой контроль. Я так скажу: если бы он попытался взять, то взял бы без вопросов. У нас под Каунасом стояла еще дивизия ВДВ, выведенная в свое время из Афганистана. Мы когда встречались на параде в День Победы, то видели, что даже многие рядовые срочной службы имели боевые ордена и медали. Ну, и наши Т-72 успели в Афгане повоевать…
Итак, командира задержали. Водителя, правда, через 4 часа выпустили, он прибыл в часть и доложил. Полк снова подняли по тревоге и стали готовить технику на марш.
