– Да, неплохо вы живете. Богато. Сами заработали? – не без издёвки заметил сержант.
– Я домохозяйка. Муж работает, – спокойно и с достоинством ответила Антонина.
Она открыла дверь в комнату Алексея, сын лежал на своей кровати и всем видом показывал, что вставать он не собирается. Когда зашли люди в форме, он даже их не заметил – или сделал вид, что не заметил, уткнувшись в подушку и отвернувшись к стене.
– Горев Алексей Петрович, собирайтесь.
– Ма, чего случилось-то, кто это, чего они тут делают? – Лёша обратился к матери, лениво и как-то небрежно роняя слова, продолжал не замечать «гостей».
– Сынок, я сама не знаю. Они только пришли – и сразу к тебе.
– Я никуда не буду собираться, объясните, что случилось-то? – решив всё-таки вступить в диалог с людьми в форме, он привстал на кровати, укутавшись в одеяло.
– Алексей Петрович, Вы обвиняетесь в убийстве Петровой Елизаветы Михайловны. Следуйте за нами.
– Что??? Я убил Лизку? Да вы что, с ума сошли? – захлёбываясь от возмущения, он даже забыл, что ещё не одет и встал с кровати, отбрасывая одеяло.
– Разберёмся. У нас есть основания полагать, что это сделали вы.
– Как, товарищ сержант, что вы такое говорите? Мой сын никого не убивал.
– Следствие покажет, – сухо отрезал милиционер.
– Да, зачем мне её убивать-то? – натягивая штаны, спросил Лёша.
– Мы будем разбираться, – многозначительно ответил напарник. – Например, вы могли это сделать, поскольку не смогли смириться с её беременностью.
– Что? Беременна?
– Собирайтесь!
Как только Алексея увели, хоть и не в наручниках, но всё же увели, его мать сразу позвонила мужу. Тот был в командировке, но даже на расстоянии мог решать любые проблемы. Едва услышав голос супруга, Антонина обрушилась на него причитаниями и вопросами. Много говорила, но её речь была непонятна для восприятия. Поэтому Петру Наумовичу пришлось перебить жену:
– Антонина, успокойся и расскажи спокойно, что случилось с Алексеем.
– Его забрали в отделение. Девочку, его знакомую или подружку, – не знаю, кто она ему, – убили. А его теперь подозревают. Его и забрали. Но он же ничего не совершал. Сын наш хоть и отбился от рук в последнее время, но не настолько, чтобы убивать девочку. Пётр, что делать?
– Я понял. В какое отделение его увели?
Спустя два часа Алексей уже был дома, принимал душ. Выйдя из ванной, он направился в столовую, где его мать уже накрыла на стол, надеялась и ждала, а вдруг его отпустят?..
– Мам, так здорово дома. Спасибо тебе! – сказал Алексей, глядя не на мать, а куда-то в сторону, словно стесняясь своих слов.
Антонина Петровна даже чуть тарелки не уронила, услышав из уст сына благодарственное слово. Давно он так её не баловал.
– Ну что ты, сынок. Я рада, что ты дома. Теперь рассказывай, что стряслось и как тебя отпустили.
– Ну, не знаю, как меня отпусти, спасибо отцу надо сказать. Кому-то, видимо, позвонил, уладил. А случилось, мама, то, что Лизка, оказывается, была беременна, уже второй месяц пошёл. Ребёнок, скорее всего, мой. Был… Мы не подозревали ни о чём, она не говорила, может, даже сама не знала. Мам, может, всё к лучшему, а? А то чего мне жизнь-то так рано ломать?
– Сынок, как ты можешь так говорить? Да, ребёнок и семья для тебя рановато, но нельзя же так. Мне даже жутко от твоих слов стало.
– Ну, а чего. Жениться на ней я не собирался. Да и встречался с ней так, пока удачный вариант не подвернётся. А тут сложилось всё удачно.
