В которой писатель Сергей Алхутов окончательно разочаровывается в редакторе Наталье Лебедевой, редактор Наталья Лебедева бесповоротно разочаровывается в писателе Сергее Алхутове, а читатель понимает, что всё это придумано специально, дабы увести сюжетную линию по ложному следу.
Наталья Лебедева скоренько закрыла вордовский файл и принялась за пасьянс – недавно местный сисадмин сварганил специальный радиомакрос, который переключал обидные программы на безобидные при появлении автора в непосредственной близости от редактора.
Сергей Алхутов, на сей раз без туристического рюкзака, зато в синей бейсболке с надписью «150 лет НЛП», подпрыгивая, подходил к столику с Натальей Лебедевой. Её ноутбук занимал место тарелки, что подчёркивало сугубо пастельный тон намечающейся встречи.
– Привет! – он приземлился напротив, тщетно пытаясь различить глаза за потемневшими стёклами редакторских очков.
– Привет! – откликнулась собеседница, неудовлетворённо вздыхая от разочарования.
– Что? – полуспросил-полурассмелся он.
– Твоя вторая рукопись действительно хуже первой, – откликнулась она. – Как видишь, я играю честно и надеюсь на победу.
– На взаимность надейся, а деньги со счетов не сбрасывай, – процитировал Сергей Алхутов самого себя.
– Жду с нетерпением твоего нового романа, Серёженька. Вопросы?
– А что ты нашла хорошего в «Графине де Вальвации»? Кстати, меня так и подмывало сменить название на «Сон в копыто». В результате склеил, и получилось «Сон в копыто графини де Вальвации». Так что в ней такого хорошего, Наташа?
– Серёжа, ты сам назначил встречу не в моём кабинете, а здесь. Ещё одно слово о работе – и я буду расплачиваться за кофе, которое нам уже несут, сама!
Сергей Алхутов молча выложил на стол десять рублей.
– Мужчина и женщина обречены на непонимание в силу биологических различий между полами, – процитировала Наталья Лебедева доктора Фрейда и поколотила десятку Сергея своей сотней.
Сисадмин, подрабатывающий официантом, галантно подмигнул редактору и поставил на столик по крошечной чашечке макьято. Дозы такого объёма в издательстве называли «один пробел».
– Ты говоришь о подсознательном стремлении мужчины обладать всем, к чему он прикасается?
– Анубис с тобой! Я говорю о том, что ты не можешь понять меня даже тогда, когда я утверждаю, что мужчина не может понять женщину.
– А если я скажу, что разница между полами – условна?
– Тогда я тебе отвечу, что между полами нет вообще никакой разницы, пока мы её не придумаем.
– А вот врёшь ты всё! – засомневался мужчина, пересчитав количество своих икс- и игрек-хромосом.
– Хромосомы, небось, считаешь? – нахмурилась женщина.
– Ну что вы бабы за народ такой, а? – Сергей Алхутов достал сигареты и бросил курить.
– Кстати, мы никогда не врём в присутствии потенциального любовника, – Наталья Лебедева закрыла пасьянс и опустила экран ноутбука так, чтобы собеседник разглядел, наконец, её артикуляцию.
Сергей Алхутов подпрыгнул, как будто вместо кофе ему подложили батут. Вокруг них бурлил обеденный перерыв – буфет кишмя кишел кем не попадя. Здесь трапезничали заезжие лавочники, здесь отъедались биржевые брокеры, здесь перекусывали застенчивые курьеры, здесь голодали практикующие социологи.
